Жизнь сквозь призму перископа

Начало пути

Родился Яков Петрович в селе Борисово Алтайского края. «Село было глухое, ни аптеки, ни магазина. Электричества у нас тоже не было, школьные уроки делали при свете лучины», — вспоминает Яков Петрович. Чтобы попасть в школу, которая находилась в соседней деревне Пыхта, мальчик ежедневно проходил около 3 километров. И не всегда эта дорога была безопасна. Как-то Яков вместе с мальчишками встретил стаю волков, но, к счастью, звери ребятню не тронули, только напугали.

После окончания семи классов мать убедила Якова уехать в Гурьевск, к дядьке, который вернулся раненый с войны. «Я поступил в ремесленное училище при Гурьевском металлургическом заводе, но училище внезапно закрыли, — рассказывает Яков Петрович, — а нас, студентов, отправили в Белово, поступать в железнодорожное училище». Конечно, к началу учебного года набор на все популярные специальности уже был закрыт, поэтому ребят зачислили на свободные места по направлению «слесарь-инструментальщик». Окончив училище, Яков попал по распределению в Новосибирск, в организацию, занимающуюся строительством электростанций по всей стране. На первой же встрече начальник сказал, что рабочие руки нужны в двух городах — Канске и Хабаровске. «Я обрадовался, ведь в Хабаровске служил артиллеристом мой брат, — вспоминает Яков Петрович. — Однако и остальные ребята захотели туда же, ведь Хабаровск был на слуху, а где находится Канск, мы и понятия не имели». Начальник, чтобы избежать споров, положил на стол паспорта и сказал: «Три верхних поедут в Канск, три нижних – в Хабаровск». Паспорт Якова был первым сверху.

В Канске парень проработал недолго, потом его перевели в Спасск-Дальний, в котором Яков и получил повестку в армию.

«Моряком будешь!»

Всех новобранцев отправили во Владивосток на медкомиссию. После осмотра врачей Якова зачислили в надводный военно-морской флот. Однако на повторной проверке невысокого крепкого парня с отменным здоровьем заметил майор. «Где желаете служить?», — спросил он Якова. «В артиллерии, как брат и дядя», — ответил без утайки новобранец. Майор по-свойски ударил его в грудь и, улыбаясь, произнес: «Нет, парень, моряком будешь. И не на корабле, а на подлодке».

Семь месяцев «учебки» были нелегкими, но они сделали из парней настоящих моряков. Новобранцы изучали оснащение и строение подлодок, и к концу обучения любой мог определить, в каком из семи отсеков возникла протечка и какой из 644 шпангоутов (ребер корпуса) получил пробоину. «Каждый подводник – не только моряк, но и водолаз, — говорит Яков Петрович. — Поэтому были и тренировочные погружения в легком водолазном костюме». Закончив подготовку, первогодки были отправлены на подлодку класса «Щ» или «Щука», как называли ее моряки. Свой дебютный выход в море Яков помнит до сих пор. «Наш штурман был в отпуске, поэтому на его место взяли курсантов-дипломников из военного училища. Плывем ночью, а туман густой, ничего не видно на расстоянии вытянутой руки», — вспоминает Яков Петрович. После патрулирования территории подлодке надо было возвращаться на базу. И если опытный командир может справиться с этой задачей, не поднимая лодку на воду, то у курсантов не хватило сноровки. Из-за тумана лодка пошла не туда, но поняли это моряки слишком поздно. Корабль наткнулся на косу. Однако штурманы смогли с нее соскочить. На базу к тому времени уже приехали офицеры разбираться, в чем дело. Оказалось, что с берега сигнал «Идете не тем курсом» поступал не один раз, а радисты не услышали — проспали. Ту «Щуку» в море больше не отправляли, в боевой рубке образовалась трещина, и лодку пустили «на гвозди».

От Черного моря до Тихого океана

На четвертом году службы Яков Петрович должен был отправиться в отпуск в родную деревню. В то самое время собирался караван из кораблей, подлодок и ледокола, которые надо было переправить из Севастополя во Владивосток. Якову предложили войти в команду. «В свою деревню я всегда успею. Закончу этот путь и демобилизуюсь», — подумал он и согласился.

«Современные подлодки могут годами ходить под водой, лишь бы была вода и пища. Дизель-электрические же больше трех месяцев не выдерживают, и каждые сутки обязательно надо всплывать и подзаряжать аккумуляторы, — рассказывает Яков Петрович. – Переправа от Черного моря до Тихого океана заняла долгие месяцы, однако сейчас я вспоминаю их как лучшее время в своей жизни».

Шторм и качку Яков переносил легко. Однако был в их команде капитан-лейтенант, для которого из-за тошноты такие моменты становились сущим наказанием. Как только начиналась зыбь, он надевал на шею литровую банку на проволоке во избежание казусов. Но никто над ним не подтрунивал. И хотя экипаж корабля был 300 человек, еще в первый год службы пришло понимание, что это одна семья, а подлодка – общий дом. «Дедовщины» тоже не было. «Никакого высокомерия на борту не допускалось, что штурман, что обычный матрос — все мы дышали одним воздухом и ели из одного котла», — вспоминает Яков Петрович. Теснота определяла отношения сильнее табеля о рангах.

Жизнь на подлодке шла по расписанию, каждый выполнял свою работу, старался делать ее без сучка и задоринки. Конфликтовать было некогда — вахты по 4 часа, между ними – короткий отдых.

«Как узнать подводника среди других военных?» — спросил у меня во время беседы Яков Петрович. — Спросите у него, сколько дырочек в галете и пил ли он на службе вино. Если ответит 49 и качнет утвердительно головой, значит, служил на подлодке». На берегу можно питаться, как угодно, но на лодке пища должна быть легкой – супы, компоты, галеты, вареные яйца, квашеная капуста, винегрет, макароны. И каждые сутки шоколад и 50 граммов красного вина на брата. Оказывается, что для других военных нарушение дисциплины, то для моряков — часть рациона для нормальной жизнедеятельности.

Жизнь после флота

Демобилизовавшись, Яков вернулся в Гурьевск в поисках работы. Хотел устроиться на ГМЗ, но вакансий не было. Зато требовался слесарь на завод «Труд». И на гражданке знания, полученные на флотской службе, пригодились. «На заводе была шаровая мельница, на которой мололи цемент. Однажды случилась поломка, вышел из строя насос. А я на лодке четыре года чинил и поршневые, и центробежные насосы, — говорит Яков Петрович.- Поэтому, пока остальные работники думали, с чего начать, я быстро исправил поломку». Через два года Яков Петрович ушел работать на ГМЗ. Сначала помощником машиниста в железнодорожном цехе, затем слесарем. И трудился там 34 года, вплоть до пенсии.

Однако не только острый ум и дисциплинированность подарил Якову Петровичу флот, но и крепкую семью. Яков часто присылал сестре фотокарточки со службы. Одну из них и увидела ее подруга Мария. Статный моряк покорил сердце девушки, и она написала ему первое письмо. Их переписка продолжалась четыре года. «Приехав в отпуск, первым делом решил навестить сестру, — вспоминает Яков. — Только отошел от станции и вижу, что идет моя Маша с сумками. Она тогда в Барнауле работала, спешила на поезд. Это была наша первая встреча». Влюбленные договорились, что через год обязательно поженятся. И обещание свое сдержали.

Сейчас у них большая семья: сын и дочь, пять внуков и правнук, а осенью этого года Яков Петрович и Мария Ивановна отметят внушительную дату — 60 лет совместной жизни.

Яков Петрович и сегодня уверен, что не сложилась бы так успешно его судьба, если бы в молодости он испугался трудностей и в угоду возможности крепко стоять ногами на суше, не выбрал бы службу на подлодке. А то, что все годы службы ему пришлось жить в замкнутом пространстве и видеть синее небо только через призму перископа, его не смущает. Зато он научился терпеть, радоваться мелочам и ценить настоящую дружбу.