Имя – как единственная память об отце…

Леонид Александрович Веснин – человек взрослый и не сентиментальный, сам уже дедушка, но не может сдержать слез, когда говорит о своем отце и его трагической судьбе. Он родился уже после смерти отца, поэтому историю семьи знает со слов мамы.

Начало этой истории звучит как добрая сказка. Жили будущие родители Леонида Александровича Александр Сергеевич и Капиталина Ивановна в селе Сорокино Алтайского края. И многие считали их близкими родственниками, поскольку дома родительские стояли рядом, жили соседи дружно, да к тому же главы семейств имели одинаковые отчества — Сергей Маркович и Иван Маркович. Ребятишки тоже дружили с детства, а когда выросли, поженились. Все в обеих семьях были очень трудолюбивыми, поэтому хозяйства были достаточно крепкие. В Гурьевск Веснины сбежали от начавшейся коллективизации и беспощадного раскулачивания. Сначала жили на ул. К. Либкнехта, потом переехали на ул. Н. Крупской. Капиталина хлопотала по дому, а Александр работал заместителем председателя района по хозяйственной части. «Поскольку отец долго работал в администрации района, я уверен, что он много хорошего сделал для Гурьевска, многим помог, — говорит Леонид Александрович. – Его любили и уважали».

О том, почему Александр Веснин ушел из администрации, Леонид Александрович достоверно не знает. Но точно знает, что перед арестом отец работал дежурным электриком в Гурьевском рудоуправлении. Закончилась их счастливая семейная сказка в сентябре 1937 года. «Забирали отца ночью, — рассказывает Леонид Александрович. – Я со многими разговаривал, почему-то в Гурьевске аресты чаще всего были именно по ночам». Перепугавшейся жене представители НКВД сказали: «Не беспокойтесь, это наверняка какое-то недоразумение. Разберутся, и он вернется». Сам Александр Сергеевич тоже был уверен в своей невиновности, поэтому сказал жене на прощание: «Капа, я ни в чем не виноват, я вернусь!»

Наутро Капиталина Ивановна побежала в НКВД, чтобы узнать, что с мужем. Свиданку не дали, но подсказали, когда его будут перевозить на вокзал. Поговорить не получилось, но Александр передал ей свою одежду. Когда жившая с ними бабушка стала ее стирать, увидела, что рубашка пошла синими разводами. В ворот рубахи Александр зашил записку для родных. Написана она была химическим карандашом, и от воды буквы расплылись. Что в ней было, прочесть не удалось. Вопрос, что именно хотел сказать им отец в своей последней записке, мучает Леонида Александровича по сей день…

«Отцу, когда его забрали, было всего 33 года, — говорит Леонид Александрович. – Свидеться больше не получилось. Мама осталась одна с престарелой свекровью и пятью детьми на руках. Старшей дочери было 14 лет, младший, то есть, я, еще не родился, мама была беременна. Мне так жаль, что я не успел увидеть отца хотя бы одним глазком, он только и успел, что дать мне имя. Говорил маме: «Если родится сын, назовем его Ленькой». Мама так и сделала».

Жить без главы семейства было крайне тяжело. На работу жену врага народа не брали. Пока на Алтае был жив дед, отец Капиталины Ивановны, он помогал семье, как мог – то теленочка выкормит, привезет, то рыбы наловит. Чтобы прокормить детей, Капиталина Ивановна потихоньку распродавала вещи или меняла их на муку, картошку, другие продукты. Я не знаю, с каким чувством она отдавала чужим людям вещи мужа, его баян, с которым было связано так много светлых моментов в жизни их семьи. Жизни до ужасных сталинских репрессий. Но другого выхода у них не было, поскольку в новой жизни их спутником стал постоянный страх, что завтра им нечего будет есть. А еще – бесконечные оскорбления со стороны окружающих.

Нас постоянно обзывали врагами народа, дразнили троцкистами, потом — фашистами… Я еще не родился, а уже стал врагом народа», — говорит Леонид Александрович.

Люди вокруг были озлобленные. Однажды зять Капиталины Ивановны, работавший председателем райпотребсоюза, пожалел семью и взял Капиталину на работу продавцом. Отработала она недолго. Недоброжелатели быстро донесли в компетентные органы, что в магазине работает жена врага народа. Из продавцов ее тут же убрали, а зять вынужден был уехать с семьей на Дальний Восток. Правда, чтобы семье было легче, с собой они забрали старенькую бабушку.

Через некоторое время Капиталина с большим трудом устроилась грузчиком на станцию в Белове. А когда беловскую и гурьевскую станции объединили, стала работать грузчиком уже на Гурьевском металлургическом заводе, потом стрелочницей на переезде по ул. Ленина. За свой труд она имеет множество наград.

После войны семье стало жить чуть легче. Реабилитирован глава семьи был Постановлением Президиума Кемеровского областного суда только через несколько лет после смерти И. Сталина – 17 июня 1958 года. Только тогда родные узнали, что арестован Александр Сергеевич был по доносу некровного родственника, осужден 28 сентября 1937 года по статье 58-10 УК РСФСР и Постановлением тройки УНКВД приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

«Но мама, — вновь смахивает слезы Леонид Александрович, — святая женщина, ждала папу до последнего часа. Часто смотрела в окно и верила, что произошла страшная ошибка, и он все-таки вернется…» Сам Леонид Александрович, волею судьбы ставший для своей страны врагом народа еще в утробе матери и так никогда и не увидевший отца, тоже многое бы отдал за то, чтобы это было ошибкой, но судьба распорядилась иначе.

…Однажды он шел по улице. Его окликнула незнакомая женщина. «Вы не Веснин?» – спросила она. «Веснин», — кивнул он в ответ. «Вы очень похожи на своего отца, — сказала она. – Мы жили рядом на Алтае. Я хорошо знала всю вашу семью. Ваш отец был хорошим человеком». «Я в этом никогда не сомневался», — ответил Леонид Александрович. Жаль, что встретиться у них так и не получилось. Не все сказки имеют добрый конец…