Иван Андреевич

«Иван Андреевич, пошли со мной в гараж», — приглашал дед. «Идем математику делать, Иван Андреевич», — звала бабушка. И он, воспринимая это как должное, сразу откликался и шел.

Отца своего Иван Андреевич не знал, они очень рано развелись с мамой. А мама была всегда в работе. Поэтому дед с бабушкой были для него как вторые родители. Дед был за отца, а бабушка – за вторую маму. Они даже жили все вместе в одном доме в Салаире – он, мама и ее родители. Этот дом бабушка с дедом купили, когда в неспокойные 90-е спешно бежали из Узбекистана. Им повезло – свой дом там они сумели продать и на эти деньги обзавелись жильем в Салаире. Маме с Иваном Андреевичем повезло меньше – дом в Таджикистане, где они жили, когда начались волнения, пришлось бросить и приехать в Сибирь с тем, что смогли увезти с собой. Впрочем, Иван тогда был слишком мал, поэтому помнит об этом довольно смутно.

Зато отлично помнит, что с малых лет было у него еще одно очень сильное отличие от других детей – у него всегда что-то болело внутри. Это уж потом, с годами, Иван Андреевич узнает, что болели печень, желудок, селезенка… И услышанные от врачей страшные диагнозы запомнит – цирроз печени, язва желудка… «Всех болячек, — говорит, — не перечислишь, да и зачем перечислять, кому это интересно?!» Боли были разными – иногда сильными, иногда совсем невыносимыми. Неизменным было одно – их постоянство.

«Однажды я проснулся посреди ночи, — вспоминает Иван Андреевич, — и почувствовал, что со мной что-то не то. Долго к себе прислушивался и даже не сразу сообразил, что у меня просто… ничего не болит». Этот момент, это непривычное для себя ощущение из детства Иван Андреевич запомнил на всю жизнь. Запомнил так, как запоминает большинство из нас какие-то очень светлые, счастливые мгновения.

Первую операцию на селезенке он перенес в 1993 году, когда ему было всего 9 лет. В больнице пролежал полгода. Врачи, забрав его в Кемерово, все никак не могли решиться на операцию. А он ждал и терпел. Говорит, что это невероятно трудно — провести шесть месяцев в больнице, не из-за боли, нет, к ней он давно привык, а из-за того, что родные были далеко. От школы, конечно, за это время отстал, и бабушка договорилась, чтобы его оставили на второй год. Все понимали, что здоровье важнее, и никто его за это не ругал и не осуждал, но во всем послушный, сговорчивый Иван Андреевич вдруг уперся: «Я не останусь на второй год, буду догонять своих!» И ему пошли навстречу. Догонял он три года: будучи на домашнем обучении, параллельно осваивал пропущенный и текущий материал. Летом 1996 года он впервые ушел на каникулы без долгов, отдохнул с ощущением, что теперь начнет все с чистого листа. Ждал 1 сентября так, как, наверное, ждет мало кто из детей. Из-за того, что он подолгу лежал в больницах, а потом ему нельзя было ни прыгать, ни бегать как остальным ребятишкам, у него почти не было друзей. Мальчишки просто сторонились его, не понимая, почему он — внешне абсолютно такой же, как они, не может быть как все пацаны. Иван Андреевич, конечно, страдал от такого вынужденного одиночества и в такие моменты очень жалел, что он у мамы один, и даже немножко завидовал своему единственному двоюродному брату, что у того счет родственников со стороны отца шел на десятки. Возможно, именно тогда у Ивана Андреевича появилась мечта о большой семье, где уж точно никто из детей никогда не почувствует себя одиноким. В общем, Иван Андреевич очень ждал начала занятий. Но ни в какую школу 1 сентября он так и не пошел, потому что 29 августа его снова отвезли в Кемерово на «скорой» — в желудке лопнула какая-то вена и открылось кровотечение.

Не буду углубляться в подробности медицинских процедур, которые пришлось перенести 12-летнему мальчишке, чтобы избежать операции, но поверьте, они способны привести к отчаянию даже любого взрослого, не то что ребенка. Но Иван Андреевич терпел. Только оказалось, что все мучительные процедуры не помогли, и операцию все равно пришлось делать. А спустя какое-то

время еще одну, и еще…

В перерывах между операциями Иван Андреевич каждый раз усердно догонял своих сверстников. Эти «догонялки» стали для него словно негласным состязанием с болезнью – кто кого. Ивану Андреевичу казалось, что если он отступит, пойдет на поводу у болезни и останется на второй год, то коварный враг вроде как одержит верх. И он боролся. Боролся не по-детски, не как Ванюшка, Ваня или Иван, а боролся, как Иван Андреевич.

…Инвалидность ему дали в 12 лет, после второй операции. Иван Андреевич хорошо запомнил, что это сообщение было для него своеобразным ударом, оплеухой. Выходило, что болезнь все же взяла над ним верх, и ничего поделать уже нельзя… Он до сих пор благодарен своим родным за то, как они тогда повели себя с ним. Мама жалеть его не стала, сказала, что инвалидность ничего не меняет, что он по-прежнему нормальный, обычный человек, и должен быть как все дети – учиться, развиваться, мечтать, идти к своим мечтам. «Встал, спину выпрямил и пошел вперед», — настраивала его бабушка. Иван Андреевич к бабушке прислушивался, потому что знал, что она – ребенок войны, хлебнула в детстве горя и тягот, но никогда не жаловалась. Больше того, она даже никогда особо не рассказывала о том времени. Вот дед — тот часто усаживал внука рядом и рассказывал о войне, рассказывал честно, правдиво, как взрослому. Он, видя, как маленький мальчишка стойко переносит все свои страдания, и относился к нему как ко взрослому, отсюда, видимо, и почтительное обращение «Иван Андреевич», намертво приклеившееся к Ивану с детства. Такое уважение деда дорогого стоило. И Иван Андреевич стал бороться со своим недугом с утроенной силой.

11 класс он закончил вместе со своими ребятами. Закончил без единой тройки, что тоже было для него крайне важно. Это была его личная большая победа. Огромная победа! Затем он поступил и заочно окончил Новосибирский техникум по специальности «техник связи», а потом еще — Беловский техникум по специальности «бухгалтер-

аудитор».

Местное отделение общества инвалидов, куда он вступил, очень помогло ему, обеспечив работой. Поначалу Иван Андреевич занимался ремонтом техники, пробовал себя в роли бухгалтера, но понял, что это не его. И как-то незаметно для себя увлекся фотографией. Коллега по работе Людмила Сальникова научила его азам обработки фотоснимков, а дальше в премудростях этого дела он разбирался сам – уж чего-чего, а упорства Ивану Андреевичу не занимать. Сегодня в SCRAP-ателье «Фотон» на автовокзале, где он работает, разделение труда – Людмила работает больше как дизайнер, а Иван Андреевич – как специалист по технике и фотографии, часто помогает клиентам «вытащить» из фотоаппаратов и телефонов даже те снимки, которые, кажется, потеряны навсегда.

Много лет Иван Андреевич участвовал в фестивале инвалидов. Потрясающие торты, которые он стряпал для конкурсов, до сих пор помнит не только председатель местного отделения общества инвалидов Любовь Моштачкова, но и другие участники фестивалей.

Сбылась и самая заветная мечта Ивана Андреевича о большой семье. У них с женой Натальей шестеро детей – пятеро сыновей и одна дочка, о которой он тоже мечтал с самого детства. И для всех них он уже не Иван Андреевич, а просто любимый муж и папа. Сейчас, когда болезнь отступила, он может себе это позволить. Нет, к сожалению, недуг никуда безвозвратно не делся, не ушел насовсем. Он просто ослабил хватку, отодвинулся на задний план, словно устав бороться с тем, кто из года в год, раз за разом одерживает над ним победу.