Когда все дела важные

Молодой следователь одно за другим вспоминает дела, над которыми ему пришлось работать за эти несколько месяцев: подростки угнали автомобиль, покатались, хотели вернуть машину хозяину, но застряли. Машину нашли, угонщиков задержали… Или вот еще одно – сожительница во время ссоры ударила ножом сожителя, но решила представить дело так, будто он уже вернулся домой с ножевым ранением… Другая женщина убила сожителя… 19-летний парень переспал с 13-летней девочкой… И еще десяток подобных историй. Но это не просто истории, это в большинстве своем тяжкие преступления, и за каждым из них стоят люди, их ошибки, страсти, переживания, загубленные жизни, сломленные судьбы и огромная работа следователя, который должен разобраться, кто прав, кто виноват, кто запутался, а кто имел злой умысел.

По словам Дмитрия Александровича, среди таких историй есть случаи, с первых минут понятные даже неопытному следователю, как, к примеру, то дело с угоном. Есть запутанные дела, которые, кажется, и распутать не возможно, потому что все вокруг врут или чего-то не договаривают. Приходится снова и снова допрашивать всех по кругу, сопоставлять факты, находить несоответствия и, указав на них свидетелям или подозреваемым, выуживать правду, потихоньку складывать реальную картину произошедшего.

Есть и такие случаи, когда с первых минут ясно, что произошла трагедия, но кто в ней жертва, а кто виновный, не понятно. Дмитрий рассказывает про недавнее расследование со смертью трехмесячного ребенка. Мать рыдает, отец пьян и, кажется, до конца даже не понимает, что произошло. Но, несмотря на родительское горе, следователь обязан сделать свою работу качественно и допросить их, причем сделать все нужно по горячим следам (пока нет экспертизы и доказательств невиновности родителей, следователь не должен исключать их причастность к гибели ребенка). А как допрашивать? Даже опытные следователи говорят, что именно такие дела самые сложные и не выходят из памяти годами. Дмитрий признается, что его спасает то, что у самого детей пока нет, и он не примеряет эти истории на себя. Однако с родителями, потерявшими детей, старается быть мягче и терпеливее.Тем более в этой истории родители в смерти ребенка действительно оказались не виноваты.

Непросто расследовать и дела о сексуальном совращении несовершеннолетних. Тут требуются и такт, и знание детской психологии, и даже жизненный опыт, которого у молодого сотрудника не всегда хватает. Хорошо, что коллеги всегда готовы помочь. Подсказывают, как выстроить ход допросов, корректно сформулировать вопросы, дают почитать подобные дела из собственной практики. И он читает, учится.

Поначалу, рассказывает Дмитрий, когда только пришел после учебы в КемГУ работать, было очень тяжело – оформление документов отнимало много времени, допросы приходилось постоянно корректировать дополнительными встречами с подозреваемыми или свидетелями, потому что в ходе следствия выяснялось, что первые он провел не совсем верно – не все необходимые вопросы задал или задал так, что удовлетворительных ответов на них не получил. Поэтому, чтобы не задерживать расследование, часто оставался после работы, приходил на выходных. Сейчас, когда накопилась небольшая база собственных дел, и появился опыт, работать стало чуть легче, иногда, по словам Дмитрия, даже удается в выходные отвлечься от работы, чтобы «проветрить голову».

А утром в понедельник – снова за работу, к важным делам, которые ждать не могут.