Кусочек черного хлеба - и тот пополам

Когда началась Великая Отечественная война, Гале Цыганковой было всего 10 лет. Из своего военного детства она помнит, как много работала на колхозном поле, приходила домой и плакала от усталости. А еще помнит голодные глаза брата, который, съев кусочек черного хлеба, умолял ее поделиться своим… 

Отца потеряли до войны

Родилась Галина Яковлевна в с. Мазалово Томской области. В семье росли трое детей, Галя была средней. Пока был жив отец, в доме всегда хватало еды, ребятишки были обуты и одеты. Но в 1938 году отца убили хулиганы, и мать осталась одна с тремя малолетними детьми на руках. «Время началось тяжелое и голодное, еды в доме постоянно не хватало, — рассказывает Галина Яковлевна. – Помню, как маме выдали полмешка пшеницы, мы ее высыпали на пол, перебрали, и мама понесла зерно на мельницу. Мельник — старенький дедушка, глядя в мамины заплаканные глаза, насыпал ей полный мешок муки и сказал: «Тебе ребятишек кормить надо, бери. Глядишь, и выживете». Тянули мы эту муку зиму, хорошо, картошка да морковь со свеклой были со своего огорода, тем и питались. Как мы выжили — не знаю, наверное, Бог помог. В апреле 1941 года за нами приехал мамин брат, погрузил нас и все наше добро на сани и увез в Анжерский колхоз «Майск». Сначала мы поселились в пристроенной к кузнице комнатке с одним окошком, потом нам дали квартирку в бараке».

Сил не было, а работать надо было

Когда началась Великая Отечественная война, детство закончилось. В колхозе остались в основном старики, женщины да дети, которые и взвалили на свои плечи непосильную деревенскую работу. Десятилетняя Галя вместе с другими ребятишками работала в поле: летом полола морковь, лук, а осенью выходила на уборку урожая. Галя была невысокого роста, ей было сложно справляться с тяжелой мужской работой. «Особенно трудно мне приходилось, когда убирали турнепс, — рассказывает Галина Яковлевна. – Турнепс был такой огромный, просто неподъемный. Его надо было не просто таскать в кучи, а складывать конусом. Я не дотягивалась, падала, поднималась и снова тащила. К вечеру ноги не шли, руки ныли от боли, а из глаз бежали слезы».

Когда бригадир увидел, как маленькая Галя пытается поднять большую корзину с выкопанной картошкой, сжалился над девчонкой и сказал: «Иди уже, раскладывай картошку по полатям для проращивания, а то того и гляди замертво упадешь тут, а я отвечай».

Но были и такие бригадиры, которые не жалели детей, спрашивали с них по всей строгости. «Летом мы работали на покосе: взрослые косили траву, а мы гребли ее в валки и складывали на волокуши, — рассказывает Галина Яковлевна. – Я грести-то еще могла, а вот скирдовать у меня сил не было – не могу поднять сено наверх, и все тут. Помню, бригадир, мужик бородатый и злой, встанет надо мной и кричит что есть мочи: «Бездельница, работай давай, а то получишь тумаков!» Я реву, а он кричит».

Когда Галя немного подросла, ее посадили на быков, она возила на них солому, пахала поле. На лошади ездила в лес за дровами: по 400 кг в день заготавливала!

От голода спасало хозяйство

Галина Яковлевна вспоминает, что во время войны за работу в колхозе в день выдавали по 200 граммов черного хлеба на человека. Вот сядут они ужинать, мать разделит хлеб, а пока наливает похлебку, старший брат свой кусочек съест, потом на сестру смотрит и кричит: «Мам, а Галька мой хлеб съела! Пусть теперь свой мне отдает». Мама погладит дочку по голове и скажет: «Доченька, ну отломи ты ему половинку». Гале жалко было брата, поэтому она всегда делилась.

«Но основным нашим пропитанием все-таки было хозяйство: корова, овцы, свиньи, куры, — рассказывает Галина Яковлевна. – Только вот мы обязаны были делиться с колхозом: сдавать овечью шерсть, свиную кожу, 4 кг сливочного масла. С коровами нам не везло. Первая корова обезножела, лежала, не вставала. Когда отелилась, мы к потолку привязывали ремни и поднимали ее, чтобы теленочек пососал молоко. Потом эту корову поменяли на молоденькую телку, но она заболела бруцеллезом, и ее сдали. А масло-то мы обязаны были отдать несмотря на то, есть у нас корова или нет. Мама у соседей покупала масло и сдавала».

Так, едва сводя концы с концами, и пережила семья войну. Победу над фашистами отмечали всей деревней в клубе: кричали «ура!» и плакали от радости.

Жениха выбирала долго

Галина Яковлевна вспоминает, что послевоенные годы тоже были тяжелыми, но радовало одно – нет войны. Работы в колхозе было хоть отбавляй, Галина трудилась телятницей, свинаркой, птичницей – все у нее ладилось да спорилось. Она всегда была в передовиках.

А вот замуж вышла только в 27 лет, говорит, все выбирала. «Свою судьбу встретила на дне рождения у сестры, — рассказывает она. – Помню, сидели мы за столом, а в дом вошел красавец-парень, подсел ко мне, заговорил, я и растаяла. С праздника мы ушли вместе, а через неделю он перевез меня к себе. Прожили мы 14 лет в любви и согласии, а потом пришло горе — муж тяжело заболел и умер. Своих детей мне Бог так и не дал, всю жизнь я помогала растить племянников, внуков, правнуков. И дороже их у меня никого нет».

В мае Галине Яковлевне Цыганковой исполнится 91 год. И она до сих пор по ночам часто видит один и тот же сон: как ломает свой кусок черного хлеба пополам и делится с братом…