Нелегкий век бабушки Ани

Ровесница революции

На свет Анечка появилась в селе Гоношиха Алтайского края в тот самый год, который вошел во все учебники по истории СССР как переломный для страны. Больше того, она родилась всего через пару недель после Октябрьской революции 1917 года, изменившей не только ход истории огромной державы, но и исковеркавшей детство лично ей.

Отец Ани Евстигней Артамонович был человеком грамотным и прогрессивным, работал в сельсовете, поэтому изначально революцию поддержал. Но, по словам Анны Евстигнеевны, он был не простым большевиком, а ярым ленинцем. Ленин же, был убежден Евстигней Артамонович, не был сторонником насилия и не планировал загонять людей в колхозы против их воли. Но последователи Ленина, бывшие тогда у власти, рассудили по-иному и начали коллективизацию в том виде, в котором она известна нам сегодня. Когда крестьян стали загонять в колхозы, отбирая скот, и тем самым обрекая на голод, мама Ани Агафья Денисовна сказала: «Умру, но в колхоз не пойду». Как в воду глядела. Отец тоже открыто высказался против такой политики коллективизации, уволился из сельсовета и, оставив беременную жену и шестерых детей, уехал работать по найму в Кузнецк (нынешний Новокузнецк). Новая власть ему этого не простила.

Сироты

Грабить семью, пока хозяина не было дома, большевики пришли не таясь, среди бела дня. Женщина на сносях и дети — мал мала меньше — были им не помехой. Забрали корову, лошадь. Стали ломать стайку. Как только упала крыша стайки, на землю рухнула и мать Ани. Ребеночка она потеряла сразу, а спустя какое-то время умерла и сама. Следом за ней умер самый маленький братишка Ани — Феденька.

Отец, которому ходоки передали печальные вести с родины, через несколько месяцев вернулся домой, но к тому времени от родного гнезда уже камня на камне не осталось – дом их разобрали и раскатали по бревнышку, а все, что не утащили, сожгли. От горя Евстигней Артамонович слег и вскорости умер. Сиротами остались пятеро детей. Ане тогда было всего 11 лет. В свой дом ее взяла старшая сестра, которая к тому времени была уже замужем и жила отдельно. Двух средних братьев отправили учиться в ФЗО. А самую младшую сестренку Полинку в качестве няньки приютили дальние родственники.

Предательство

В 12 лет Аня пошла работать в ненавистный колхоз. Была разнорабочей, ездила на лесоповал.

В 1937 году она вышла замуж и уехала в соседний колхоз, там тоже сначала была разнорабочей, а потом стала возглавлять звено по выращиванию свеклы. Ее даже отправляли от колхоза на несколько дней на курсы свекловодов. Позже аккуратную и ответственную девушку перевели работать кладовщиком. В 1938 году Анна Евстигнеевна родила первую дочку Сашеньку.

Когда началась война, мужа моей героини призвали на фронт, так что все домашние дела легли на ее плечи. Допоздна Анна Евстигнеевна работала в колхозе. Растопит утром печь, оставит трехлетней дочери кружку молока и кусочек хлеба или пару вареных картофелин и уйдет на целый день. Дочка просыпалась утром, съедала пайку, и, отогнув плашку на полу в сенях, ползком выбиралась на улицу. Шла играть к родственникам. Когда хотела есть, тем же путем возвращалась домой. А вечером ждала мать на крыльце. Бывало, что так и засыпала, не дождавшись. Вернувшись домой, Анна Евстигнеевна укладывала дочь и шла сначала управляться со скотиной — коровой, овечками, курами. А потом полоть огород или косить сено для коровы. Другого времени на домашнее хозяйство у нее не оставалось. «Бывало, накошу за ночь сена, сложу копенку, а вывезти не успею, — вспоминает Анна Евстигнеевна, — а утром председатель забирает ее в колхоз: не положено на колхозных землях сено косить, хоть это и болото — брошенная неудобица». Своих же сенокосов у колхозников не было, корми скотину, чем хочешь, но налог государству заплати. Живых денег за работу колхозникам тоже практически не платили. «Работали, — говорит моя героиня, — в колхозе за «палочки» (трудодни), по ним в конце года выдавали немного хлеба».

…Весной колхозники заготавливали дрова для своих печей. Анна Евстигнеевна ездила в лес пилить дрова с пятилетней дочерью, которая и до пилы-то едва доставала, не говоря уже о том, чтобы пилить в полную силу. Но куда деваться: другого напарника у женщины не было. Вместе с дочкой они и картошку копали, и баранов кололи, и кур щипали.

Впрочем, несмотря на все трудности, дочери Анны Евстигнеевны не припомнят, чтобы мама когда-нибудь жаловалась им на судьбу. «Вот закончится война, вернется муж и будет полегче», — мечтала она про себя, когда было совсем невмоготу. Но муж с войны так и не вернулся. Нет, не погиб, просто нашел себе другую семью.

Вот такая любовь

Думаю, простить такое предательство было нелегко, но Анна Евстигнеевна не озлобилась, не опустила рук, а продолжала жить, работать, растить дочь. Когда в село стали возвращаться фронтовики, многие звали ее замуж, но она не соглашалась. Словно, ждала свою судьбу и, наконец, дождалась. «А почему, отказывая другим женихам, Вы сказали «да» Василию Григорьевичу? — спрашиваю у Анны Евстигнеевны. — Влюбились?» «А вот душа к нему легла. Ровесник мне, серьезный, — говорит Анна Евстигнеевна, — понравилось, что он очень хозяйственный. Не успел прийти с фронта, взялся поднимать совсем было развалившийся колхоз». Вот вам и вся любовь.

В новом браке у Анны Евстигнеевны родилась еще одна дочь Юля, между прочим, чемпионка Олимпиады 1980 года по гандболу. Подробнее о ней и ее победах мы обязательно расскажем на страницах нашей газеты.

...Когда в 50-е годы колхозникам стали выдавать на руки документы, семья Анны Евстигнеевны переехала в Горный Алтай. Но из-за высокогорья у моей героини стало побаливать сердце. Пришлось перебраться в Салаир. Поскольку к тому времени Анна Евстигнеевна перенесла две серьезных операции, работать на производстве муж ей запретил. Растила детей, домовничила, потом стала помогать растить внуков. Всегда держала большой огород. До 90 лет, пока не повредила ногу, не только по дому все делала сама, но еще и ходила в лес за грибами и травами.

Правильно собирать и запаривать травы ее научили еще в детстве бабушка и мама. И именно травы, считает Анна Евстигнеевна, во многом помогли ей дожить до столь преклонных лет. Она и сейчас благодаря народной медицине чувствует себя неплохо: немного подводят слух и голос, но зато память хорошая и способность трезво мыслить сохранилась. А это, согласитесь, в 100 лет совсем немало.