Меню
16+

«Знамёнка». Газета Гурьевского района Кемеровской области

17.03.2020 14:15 Вторник
Категория:
Тег:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

В ее жизни был Бухенвальд

Встретиться со мной Ольга Петровна Шумилова согласилась не сразу. Слишком тяжело вспоминать ей о военном детстве. «Мне надо собраться с силами, — сказала она. – Я потом сама приду». Я не стала настаивать. Знала, что вопросы, которые буду задавать этой женщине о самом страшном в истории человечества концлагере Бухенвальде, в который она попала в 15-летнем возрасте, затронут ее чувства, разбередят душу. И ей понадобится немало душевных сил, чтобы рассказать нам, потомкам, о том, что ничего не может быть страшнее войны. Ольга Петровна пришла на следующий день. Ее уже и спрашивать ни о чем не надо было. Она села рядом и стала рассказывать...

Первые испытания

Войну она узнала с первого дня, потому что родилась и жила на Смоленщине, а Смоленская область была в числе тех территорий, которые первыми подверглись вероломному натиску фашистов. В первые же дни войны их деревня оказалась под бомбежкой. Мама Ольги Петровны тогда лежала в больнице. Никогда не забыть 14-летней девочке, как они с мамой 26 километров шли пешком из Смоленска в свою деревню под бомбежкой.

Немцы оккупировали деревню и обосновались в ней надолго. Жизнь, казалось, замерла. Малейшее непослушание наказывалось избиением или расстрелом. Но фашистский произвол, слава Богу, семьи Ольги Петровны не коснулся. «Да что с нас! Старики да дети», — говорит она.

В 1942 году умерла ее мама. Однажды, когда началась бомбежка, с окна посыпалось стекло. Женщина, которая и так была слаба здоровьем, в это время сидела у окна и сильно испугалась. Ее парализовало. Через недолгое время ее не стало совсем.

А еще оккупация юной Ольге запомнилась голодными спазмами. Толкли стебли льна, макали в него картошку и ели. «Голодно было, тяжело», — вспоминает Ольга Петровна. От такой еды молодые животы беспрестанно страдали дизентерией.

Без отца

Отец. Эта тема для Ольги Петровны особая. Его репрессировали, когда она была совсем маленькой. У дедушки было две коровы, по тем временам небывалое богатство, за которое раскулачивали и ссылали. А семья между тем была восемь человек, из них семь мужиков. Дед был инвалидом, и потому забрали старшего сына – отца Ольги. Она только и знала, что он строит Беломорканал. В 1937 году он вернулся, но тут опять стали «подчищать», и он снова уехал. В судьбе дочери он все же сыграл свою решающую роль. Но это случилось позже, после войны. А в оккупации Ольга жила с бабушкой, бабушкиной сестрой, больным ревматизмом дедом и тетей. Всей родней они и попали в плен к немцам.

Дорога в ад

Это был уже сентябрь 1943 года. Во время бомбежки, бросив дом, они побежали за деревню, на пригорок. «Спрятались, как те зайцы, — невесело шутит Ольга Петровна, — голова в кустах, а хвосты наружу». Их нашли. Выстроили у овражка, потрясли автоматами, погрозили, что расстреляют и выгнали на дорогу Минск-Москва. Погнали – куда, зачем? По дороге подбирали других беглецов.

Много было народу тогда в той колонне. Для Ольги этот переход в памяти остался как темное пятно. «Самые отъявленные эсэсовцы – это финны», — только и сказала она. И еще помнит, как выпал снег, и они во время бомбежки лежали на дороге... «Сколько времени лежали?» — спрашиваю. Ольга Петровна пожала плечами. «Вот потому и шишки...» — протянула она мне больные руки.

Потом всех пленных погрузили в вагоны и повезли в Польшу. Кормили раз в сутки ржаной сечкой и брюквой. В Освенциме забрали дедушку Якова, маминого отца. Больше Ольга его никогда не видела и не знала его судьбы, но нутром чувствовала, что погиб ее дед в топках концлагеря. Следующим пунктом назначения для пленных стал Бухенвальд.

Уроки выживания

Привезли их туда ночью. Выдали спецовку и деревянные колодки. Расселили в бараках, дали какую-то баланду. Такую баланду Ольге пришлось есть до самого победного дня, потому что освободили пленных из концлагеря 28 апреля 1945 года. А до этого времени она работала на бирже труда техничкой. «Я, слава Богу, — говорит Ольга Петровна, — попала не на завод. Иначе бы меня уже не было. Я бы не вынесла такого непосильного труда, сутками у станков».

Каждый заключенный имел свой номер. Некоторым его выжигали на теле. Пыткам, которыми известен этот лагерь смерти, подвергались военнопленные. «Гражданские» пленные жили в другом месте и только издали видели измученных, изможденных заключенных в полосатых одеждах. Ольга Петровна видела трубу и черный дым, валивший из нее. Она уже потом поняла, что это крематорий, в котором горели ее соотечественники — защитники Родины, попавшие в немецкий плен.

Через полгода ее и ее родных перевели в другой лагерь, его называли лагерь смертников. Там в основном содержались больные туберкулезом, которые вот-вот умрут. И умирали здесь каждый день. Особенно запомнился Ольге Петровне случай, когда русский парень Сеня, не выдержав издевательств немцев, голым бросился на колючую проволоку. Его убило током на глазах у сотен пленных. Для юной Ольги это стало большим потрясением.

Там же она лишилась пяти зубов. Конвоир что-то упорно ей доказывал на немецком, а она никак не могла его понять. Размахнувшись, он со всей силы ударил ее связкой ключей по лицу. Два дня Ольга промучилась от зубной боли, а потом случилось чудо: конвоир написал записку и отправил ее к стоматологу. Сломанные зубы удалили. Больше он ее не трогал.

Война – беда общая

И все же, вспоминая все тяготы плена, Ольга Петровна заключает: не все немцы фашисты. Пожилая женщина, которую она должна была обслуживать от биржи, на которой работала, порой и кусочек хлеба ей давала, чулки рваные приберегала для своей русской прислуги. И Ольга Петровна была ей за это благодарна. «Русская свинья!..» — кричали немцы, завидев русского человека, и, фыркая, зажимали носы... Немка ругалась на них и старалась молоденькую Олю уберечь от оскорблений.

А еще на той бирже она встретила немца с оккупации, который жил в их деревне. Тогда все жители носили повязки на руке, на которых было указано, кто ты, откуда, и этот немец маячил Ольге: «Не носи! Ты такая хорошенькая, повязка тебе не к лицу!..» Но Ольга боялась: «Так расстреляют!..» На бирже ей сказали, что у этого немца при бомбежке погибла дочь. Он что-то ей говорил на своем, но она так ничего и не поняла. Просто она увидела глубоко несчастного человека.

Новая жизнь

После освобождения какое-то время Ольга Петровна работала в советской военной части на кухне, а потом всех пленных гуртом отправили на родину. Казалось бы, все испытания закончились. Остаться живым в Бухенвальде — большая удача. Но тогда еще Ольга Петровна не знала, что значит быть бывшей пленной в советской стране.

«Сейчас вроде бы все понимаю, — говорит она, — а тогда на меня это сильно действовало. Тех, кто побывал в немецком плену, практически преследовали». Такая была политика власти: в СССР не было пленных — были предатели.

Вскоре дошла до Ольги Петровны весть, что ее разыскивает отец, даже передали от него письмо. Она неделю его читала. В то время он уже жил в Сибири. Было здесь местечко такое, в народе Вторым мостиком называли, люди там жили в землянках. Ее отец был человеком грамотным и работал кладовщиком на подсобном хозяйстве Новокузнецкого треста. И в том письме он звал дочь жить к себе. Ольга написала отцу ответное письмо, а через некоторое время, получив разрешение Кемеровского горисполкома на переселение, поехала в Сибирь.

Новые испытания

Из Гавриловки до места назначения молодую девушку, измученную дальней дорогой, взялся довезти местный конюх. Въехав в поселок и завидев вдалеке мужчину, он закричал: «Петр Иванович, Петр Иванович! К вам...» Мужчина, явно торопясь на работу, подошел к повозке и обратился к девушке: «Что Вам надо?» А у той слезы на глазах. Сказать ничего не может. Она ведь отца с 37-го года не видела. «Оля, ты?» Вот и встретились. Сегодня Ольга Петровна рассказывает об этой долгожданной встрече с отцом и плачет. Радостное это было событие для этих родных людей. На Смоленщину она больше не вернулась. А сейчас ее деревни уже и в помине нет.

Через неделю отец сказал: «Давай, Оля, учись!» И отправил дочь в Гурьевск в школу №11. Ольга стала великовозрастной 17-летней ученицей среди пяти-шестиклашек. Но доучившись до 7 класса, из школы она ушла. «Когда-то отличницей была, — говорит Ольга Петровна, — а тут двойки. Для меня это было страшно». Время, отпущенное для учебы, она провела в концлагере. А наверстывать было нелегко. Решила пойти на работу. Но на работу бывшую узницу никто брать не торопился. Кроме того, ее поставили на учет в КГБ, отмечали каждую неделю, сняли отпечатки пальцев. Для Ольги Петровны началась другая черная полоса. От всех переживаний она потеряла волосы на голове. Они просто выпали. 38 лет в своей жизни Ольга Петровна ходила в платке, потому что была абсолютно лысая.

Время лечит

Переломить ситуацию помог новый начальник отдела КГБ. Он по-человечески отнесся к молодой девушке, прессинг стал меньше. Ольга устроилась на работу в смешторг, затем — в райпо, но большую часть своей трудовой жизни она проработала в гороно.

В 1949 году вышла замуж за Виктора Михайловича Шумилова, родила троих детей. Жизнь постепенно наладилась. В государстве изменилось отношение к бывшим узникам фашистских концлагерей. Пришло понимание того, что эти люди стали жертвами геноцида и нуждаются в поддержке и защите.

Характер этой женщины мне показался легким. Такой она жизнерадостный и стойкий человек, что не услышала я от нее жалоб на судьбу и стенаний о тяжелых военных и послевоенных годах. О том, как это было, мне больше рассказали ее глаза и ее слезы, нежели она сама. А ведь было страшно, голодно, одиноко. Но было и большое желание жить, работать, иметь семью. И сегодня, видя эту доброжелательную бабушку на рынке, торгующую цветастыми тапочками, которые она с удовольствием вяжет, страшно подумать, что в ее жизни был Бухенвальд...

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

102