С нами на все времена - любовь, комсомол и цеха

Ребята, жадные

до работы

Как оказалось, коллектив 1-й смены прокатки не подбирали специально, и уж тем более из идеологических соображений. Так уж сложилось, что в 70-х годах ветераны-фронтовики уходили на заслуженный отдых, а на смену им приходило много молодежи. Обновление задело сразу три бригады: печную, становую и бригаду уборки. Образовался новый костяк из 20 комсомольцев, которые стремились себя проявить и честно трудиться. Наставниками новичков стали известные прокатчики, личности незаурядные — Л.М. Смокотнин, И.П. Крупко и В.С. Морозов, которые нарадоваться не могли на жадных до работы молодых ребят.

«Виктора Сергеевича мы называли не иначе как Учитель. До сих пор помню, как он носил с собой кобуру, из которой торчали штангенциркули, линейки, он постоянно что-то проверял, спрашивал, все ли ладно у нас? Конечно, мог и пожурить, но всегда справедливо, за дело», — вспоминает парторг 1-й смены Николай Анатольевич Качин.

Как говорит сам кавалер ордена Трудового Красного Знамени, Почетный металлург Виктор Сергеевич Морозов, в то время их смена выдавала как продукцию отличного качества, так и людей высшей пробы, закаляла не только металл, но и характер. Это была настоящая кузница кадров, в которой начинали свой профессиональный путь Почетный металлург А.Ф. Савенков, В.С. Кремса, который долгие годы возглавлял холодный отдел цеха, Ю.Н. Семенов, ставший начальником производственно-технического отдела, и другие известные металлурги.

Первая смена гремела на страницах газет: коллектив регулярно побеждал в соцсоревнованиях, представлял наш город на областных форумах, всесоюзных партийных съездах, международных ярмарках. И попасть в прокатный цех было заветной мечтой многих мальчишек.

Стан всему голова

Но чтобы оказаться среди передовиков производства и послушать, как поет стан, одной физической силы и желания работать было маловато. С улицы в цех не брали никого. Чтобы попасть в цех, нужно было заручиться поддержкой, чтобы кто-то из прокатчиков дал рекомендацию: «Хороший человек, не подведет».

«Блатом это было назвать сложно, выгоды никто с этого никакой не имел, а вот ответственности прибавлялось изрядно. Поблажек не давали — коли начал, то держи планку. Если человек схалтурил где-то, мужики без стеснения могли подойти к тому, кто за него поручился, и спросить: «Ты кого нам привел?» Стыдно было и набедокурившему, и наставнику», — рассказывает бывший бригадир смены Владимир Булавин.

А еще прокатный цех всегда был силен династиями: в их числе Сорокины, Носовы, Воробей, Котельниковы. Завод стал родным и для семьи Качиных, там работал отец Николая — Анатолий Степанович, а в военные годы трудилась и мать Мария Александровна. После выпускного вечера в школе Николай Качин своим намерением продолжить дело отца озадачил многих. С его бы успеваемостью в институт идти, а он на все расспросы о будущем отвечал твердо: «Только завод». Чтобы набраться опыта, начинал в метизном цехе, а потом уже, после армии, ушел в прокатку.

Другой мой собеседник, мастер смены Виктор Морозов, пришел на завод 19-летним юношей, работал в листопрокатном цехе зольщиком. В 1957 году цех закрыли, и Виктора Сергеевича перевели в прокатный — так он стал основателем династии Морозовых, ведь и дочь, и двое внуков тоже нашли свое призвание в стенах прокатного цеха.

Владимир Булавин, которого работники называли просто Тимофеич, начинал на заводе с должности уборщика горячего металла. Работа требовала немалых усилий и выдержки. Ставили сюда, как правило, ребят крепких, широкоплечих. Многие гурьевские вальцовщики брали старт именно с этой должности. Руководители тогда рассуждали примерно так: «Пусть сначала «погреется», к теплу привыкнет, а там посмотрим. Если не дрогнет, не убежит, значит, можно его и в прокатку взять». Проработал уборщиком металла Владимир недолго. Однажды в отделе кадров инспектор заметил спортивное телосложение Булавина и сказал: «Тебе, парень, в прокатный надо». Перевели. Когда он уже прочувствовал металл и на глаз мог определить даже мелкий зазор, стали поручать самое ответственное задание – настройку стана, от работы которого зависел весь трудовой процесс и любой сбой которого мог полностью парализовать работу цеха. Но Булавину безоговорочно доверяли, знали, что Тимофеич не подведет, когда надо — вовремя подсуетится. Такие профессионалы и сделали название «первая смена» символом сплоченности и высокого мастерства, о котором знали не только на заводе, но и во всем городе.

Смена — не только производство

Но не планом единым жила смена. Не обрывались ее заботы вместе с заводским гудком за пределами проходной. Прокатчики долгое время шефствовали над учениками школы №11, устраивали им экскурсии по заводу, хлопотали о билетах в цирк, возили летом на пикники, зимой – на хоккей. С надеждой, что кто-нибудь из ребят обязательно придет в прокатный, рассказывали им и о своей работе, так сказать, с малых лет воспитывали достойные заводские кадры. Школьники готовили для заводчан концерты, мастерили стенды о заводе, об именитых прокатчиках.

Комсомольцы и про свой досуг не забывали. «Бывает, выиграем соцсоревнование, получим премию, но тратить не спешим, откладываем в фонд мастера. А потом соберемся всей сменой — с женами, с детьми — и на речку махнем. Отдыхали всегда с гармошкой, с бойкими песнями. И работать умели, как следует, и отдыхать», — говорит Виктор Сергеевич Морозов и в подтверждение своих слов душевно затягивает: «Сердце мое стучать не устанет…»

Будь то хоровое выступление, волейбольный матч, лыжная гонка или субботник — заводчане за все брались охотно, искренне горели этим.

«Сейчас беда в том, что молодежь осталась сиротой, у нее нет единой цели, как была у нас – коммунистическое общество. Увы, утопия… Но была», — сокрушается Виктор Сергеевич.

Как отмечают сами комсомольцы, в их рассказах о первой смене нынешних школьников больше всего восторгает то, что заводчане всегда были вместе, были настоящей семьей, где к каждому относились с заботой и пониманием. Комсомол сплотил прокатчиков так крепко, что их связь не прерывается до сих пор. Уже будучи в преклонных годах, они общаются и, как и раньше, подшучивают друг над другом, припоминая разные курьезные случаи.

В ходе разговора я заметила один любопытный факт: мои собеседники не раз повторяли, что в их работе многое решают секунды, за которые металл полностью остывает. Но глядя на этих людей, которые с жаром рассказывали о своей смене, я подумала: металл, может, и быстро остывает, а вот сердца людей, которые с ним работали, даже спустя десятилетия все равно остаются горячими и молодыми, и никакие годы над этим не властны.