ДОРОГА В ЖИЗНЬ
Начать хочется именно с этой статьи, так как она дала название всему циклу (вступление к циклу я статьёй не считаю – пусть оно так и останется вступлением). И название это я выбрала не случайно. Именно так называлась вначале поэма Михаила Александровича Небогатова о семье шахтёров Петровых. Именно так я могу обозначить то, что буду предлагать читателям, рассказываяО НАЧАЛЕ ПУТИ ПОЭТА-ФРОНТОВИКА В БОЛЬШУЮ ЛИТЕРАТУРУ.
Фрагменты шахтёрской поэмы в разных редакциях – в отрывках и полнотекстовом варианте – вошли в авторские сборники поэта. Читатель имел возможность познакомиться с этой поэмой в сборниках:«Солнечные дни» (1952) под названием «Кузбасский уголёк» с подзаголовком «Из поэмы»; «На берегах Томи» (1953) под названием «В родной семье» и с датой 1949-1953. (В поэме – 19 глав); и, наконец, в сборнике «Моим землякам» (1958) под названием «Братья», и тоже полновесным текстом, состоящим из 18 глав.
Давайте, прежде чем прочитаем, как обсуждалась эта поэма на литературной «среде» и какой отрывок публиковался на «Литературной странице» газеты «Кузбасс» в 1949 году, заглянем в дневниковые записи поэта, где он упоминает эту поэму/ В кн.: Светлана Небогатова. Михаил Небогатов. ПОЭТ. Дневниковые записи разных лет. – Кемерово, 2006. – 300 с.: ил.:
С. 47 1985 год, 13 июня, четверг:Решил я подготовить для «Сибирских огней» новый вариант статьи «Уроки А. Т. Твардовского», опубликованной вначале (в 1974 г.) в «Комсомольце Кузбасса», а в 1976 году — в альманахе(М. Небогатов имеет в виду альманах «Огни Кузбасса».–Примечание Н. Инякиной). Времени прошло немало — есть чем дополнить статью. Включу, например, в неё письмо Ал. Тр-ча ко мне от 25 сентября 1958 года, которое я опустил в газетном и альманашном варианте, и которое из-за моей перестраховки, из-за боязни, что навлеку на себя косые взгляды – Мария Илларионовна(жена А. Т. Твардовского, с которой Небогатов вёл продолжительную переписку. – Примечание Н. Инякиной) не стала включать в Собрание сочинений Ал.Тр-ча. Это письмо опубликовано в отдельных его сборниках с инициалами адресата. Теперь я эти инициалы расшифрую. Введу дополнительные эпизоды – пребывание у нас в Кемерове и присутствие на литературной «среде» Петра Ивановича Замойского (П. И. Замойский – писатель, друг Твардовского. – Примечание Н. Инякиной), который после чтения стихов Алёшей Косарем (Алексей Косарь – журналист газеты «Кузбасс», поэт. – Примечание Н. Инякиной) отклонил нашу просьбу дать свою оценку стихам, заявив, что в стихах не разбирается, что понимает и любит только «Василия Тёркина»;коротко расскажу о том, как в 1950 году в Москве мы – Алёша Косарь и я – снова встретились с Петром Ивановичем (это было в вестибюле Союза писателей на ул. Воровского), как Пётр Иванович дал нам записку к своему другу – Твардовскому; приведу написанное много позже своё стихотворение об этой записке («Как-то раз, простой и свойский»); упомяну наше посещение Семёна Кирсанова (по желанию Алёши), то, что Кирсанов говорил (отрицательно) о Твардовском («Не знаю, как у вас в Сибири, а в Москве он не популярен»).
Да, вот ещё что не забыть. Разговор о моей переписке с Твардовским начать с того, как в 1949 году я послал ему первую главку из поэмы о шахтёрах «Дорога в жизнь» и как он ответил мне, что главка, мол, в общем неплохая, но уж очень явственно напоминает стихотворение «Поездка в Загорье» известного вам автора; как долго я гадал, что это за стихотворение и кто он, известный мне автор; потом спросил об этом самого активного участника «литсред», многоопытного Владимира Николаевича Алексеева, и он ответил, что «Поездка в Загорье» – стихотворение Твардовского. Когда я нашёл и прочитал это стихотворение, то был поражён удивительным сходством ритма, интонаций, даже самой ситуации – городской гость приезжает в родное село, где родился и провёл детство. Привести строк по восемь из этих вещей.
С. 2041972 год, воскресенье, 3 декабря, пятый час:В газетах – печальное извещение: умер Ярослав Смеляков. На шестидесятом году. Одна статья о нём правильно названа: «Суровый и нежный». Именно таким он запомнился мне, когда в 50-м году* зашёл в Союз писателей в Москве, чтобы сообщить мне своё похвальное мнение об отрывках из поэмы о шахтёрах. Сел за стол напротив меня, попросил лист бумаги и, написав несколько добрых слов, тут же ушёл, несмотря на то, что его сильно уговаривали все, кто собрался обсуждать стихи – мои и Косаря. Эту записку я храню как дорогую память о большом поэте...
_______________________
* В конце апреля 1950 года три кузбассовца: писатель Александр Волошин, журналисты и поэты Алексей Косарь и Михаил Небогатов находились в Москве на Всесоюзном совещании молодых литераторов (фото прилагается). – Примечание Н. Инякиной.
Ну, а теперь вернёмся к началу этой истории о поэме. Вот как сообщалось о ней в заметке «На литературной «среде» в № 43 от 4 марта 1949 года на 4-й странице:
На литературной «среде»
<…> На литературной «среде» обсуждалась глава из поэмы о первооткрывателе кузнецкого угля Михайле Волкове, а также отрывки из поэмы о молодом шахтёре наших дней.<…> М. Небогатов прочёл отрывки из поэмы «Дорога в жизнь». Старый шахтёр, герой поэмы, которому довелось побывать в Америке, рассказывает об этом молодым горнякам. Выражением сути этого рассказа могут служить следующие строчки:
«Отдал бы сто америк
За Родину свою…»
Достоинство поэмы заключается в большой идейности содержания, в задушевности и простоте изложения. Тема взаимоотношений между представителями старого и молодого поколения раскрывается через духовное единство советских людей, проявляющееся независимо от их возраста. <…>
Возможно, Михаил Небогатов прочитал тогда другие отрывки, а может, озвучил и те, что были опубликованы ранее на ЛИТЕРАТУРНОЙ СТРАНИЦЕ газеты в № 35 от 20 февраля на с. 3. Думаю, что нужно показать этот текст полностью, чтобы получить представление о том, что же именно обсуждалось на литературной «среде».
Михаил НЕБОГАТОВОтрывок из поэмы
ДОРОГА В ЖИЗНЬ
У Матрёны Петровой
Нынче праздник большой:
К ней из города в гости
Сын приехал старшой.
Не пылил сапогами,
Не шагал по тропе –
На авто, как на птице,
Подлетел он к избе.
Целый день от машины
Не прогонишь ребят.
– Загляденье!
– Картина!
И своя, говорят.
Чёрным лаком облита,
Так и светится вся,
Остроглазые фары,
На прохожих кося,
Пионеру любому –
Чуть повыше плеча…
Всем селом собирались
Посмотреть «Москвича».
Старики ухмылялись,
Мол, Егор-то хитёр:
Он, наверно, начальник,
Никакой не шахтёр.
Для шахтёра простого
Эта вещь – не с руки…
Были мненья такого
Не одни старики.
Младший брат на Егора
Наступал стороной:
– Всё в забое?
– В забое.
– Рядовой?
– Рядовой!
В новой форме шахтёрской,
С виду – вроде моряк,
Гость дымил папироской,
Отвечал – что и как.
Плыл в широкие окна
Свет вечерней зари…
– Вот хлеба уберёте,
Приезжай, посмотри!
Всё облазим с тобою,
Если есть интерес.
А захочешь – пристрою.
– Мне не скучно и здесь.
Где-то песня крылато
Пронеслась не спеша…
– А большая зарплата?
Будешь спать – ни гроша.
Ну, а если заране
Это дело учесть,
Каждый месяц в кармане
Тысяч пять или шесть.
Но скажу тебе сразу,
Кто за длинным рублём
К нам на шахту приходит –
Мало проку в таком.
Мы любовь к ней уносим
Не в кармане – в груди,
И с грошовым вопросом
Лучше к нам не ходи.
***
…Любовалась сынами
Молчаливая мать.
С малых лет у обоих
Богатырская стать.
Ясноглазы и русы,
Встанут в ряд, как один.
Только тот, что безусый,
Тот с «характером» сын:
Непослушный, упрямый,
Хоть и с доброй душой…
В сердце матери старой –
Нынче праздник большой.
Наглядеться не может,
Как в былые года,
На желанного гостя,
На Героя Труда.
А давно ли в пелёнки
Пеленала его,
Поджидала из школы
У крыльца своего?
Всё боялась, что мальчик
Может в жизни пойти
Без отцовского глаза
По плохому пути.
Да явилась в округу
Справедливая власть,
Подала ему руку,
Чтоб не мог он упасть,
В люди вывела сына!..
Кем же будет второй,
Нелюдимый и гордый,
Непутёвый такой?
Полюбил он работу
И ученье забыл.
А ведь жил бы иначе,
Если б грамотней был.
Для надёжного дела
Много в жизни дорог.
Знать, сама проглядела,
Постарела не в срок.
В этот миг у порога
Парень в кепке – сосед, –
Встал, смущённый немного.
– Добрый вечер!
– Привет!
Николай оживился,
Другу искренне рад:
Хоть при нём не сердился б,
Не ругал его брат.
Не до ссор и Егору.
Как хозяин в дому,
Руку парню пожал он,
Стул подвинул ему.
Сел. Блеснул портсигаром,
И, минуту спустя,
Как с приятелем старым,
Говорил с ним, шутя.
«Вот какой он, шахтёр-то, –
Думал парень меж тем, –
И звезда, и медали,
А простецкий совсем».
И светилась улыбка
На лице паренька.
Под бровями сверкали
Два живых огонька.
В них тревожно и зыбко
Разгорались мечты,
Словно в дальние дали
Он взглянул с высоты.
***
Волны, волны в море золота…
Сердце радуют поля!
Нет, недаром потом полита
Наша добрая земля.
Воздала она сторицею
За горячий пыл в труде –
Плещет буйною пшеницею
На вчерашней борозде,
Напоённой ливнем, росами,
Обогретой знойным днём,
Любо ей шуметь колосьями
На просторе голубом.
Каждый колос в руки просится:
Погляди, какой, мол, я.
Хорошо, привольно косится,
Если вся земля – твоя!
Лишь за далями бескрайними
Ночь растает, словно дым,
Рожь встречается с комбайнами,
В пояс кланяется им.
Солнце, выйдя вслед за месяцем,
Пламенеет кумачом,
На серпах, медалях светится
Озорным своим лучом.
Птицы небо чертят стрелами.
Бригадир глядит с тропы,
Как руками загорелыми
Вяжут девушки снопы.
Он своими комсомолками
Так гордится в этот миг!
А в район спешит просёлками
Первый хлебный грузовик.
Паутинками узорными
Вышит воздух, свеж и крут.
…Капли пота стали зёрнами
И счастливой песней – труд!
***
Ночь… Стернёю колючей
Шли друзья по полям.
Дождь сочился из тучи
Со снежком пополам.
Дружба в жизни – отрада.
Но решил Валентин
– Не желаешь – не надо.
Я уеду один. –
Тот опять равнодушно
Отмахнулся: – Валяй!
Мне без шахты не скучно.
– Подожди, Николай.
Если что – мы обратно.
Жили-были – и нет…
Понимаешь?
– Понятно.
Подходящий совет.
Но – молчок. Ни соседям,
Ни своим старикам.
Просто к брату, мол, едем.
– По рукам?
– По рукам!
***
– Может, там и найдёшь ты
В жизни место своё, –
Говорила старушка,
Собирая бельё. –
Да не дуйся на брата,
Будь поближе к нему.
Он добра тебе хочет,
Учит делу, уму.
Где в сердцах и обидит,
Помолчи– не беда.
Он подальше нас видит
Не на день, на года.
Он-то знает, какая
Будет жизнь впереди.
Комсомол одобряет –
Значит, надо – войди.
И про деньги ни слова –
Мой наказ, во-вторых.
Прав Егор – для иного
Только горе от них.
– Ладно, ладно.
– И с богом,
Путь счастливый, сынок! –
Перед тем, как покинуть
Свой родимый порог,
Зная русский обычай,
Отдал матери честь:
Вместе с ней у порога
Не забыл он присесть.
Не забыл на прощанье
Оглядеться кругом –
И таким вдруг уютным
Показался весь дом,
Так в душе защемило
От всего, что до слёз
Было дорого, мило –
Всё бы взял и унёс!
Помолчали и встали.
Сын взглянул на часы.
А с портрета сам Сталин
Улыбался в усы.
Будто знал он все мысли,
Всё, чем жил Николай,
Будто, в путь провожая,
Ободрял: не плошай!
Будто он Николая
Отправлял из села
На дела трудовые,
На большие дела.
***
Распахнулись гулкие просторы.
Вьётся-тает дыма полоса.
И бегут назад леса да горы.
Влево, вправо – горы да леса!
Не впервой в прокуренном вагоне
Отмеряет вёрсты Николай.
Не впервой, как будто на ладони,
Перед ним – родной Кузнецкий край.
Примостясь с приятелем на полке,
Восхищённо смотрит, как вдали
Проплывают трубы и посёлки,
Словно в синем море корабли.
И опять вагон качаетзыбкой
Мимо кедров, сосен и осин.
Вдруг нежданно робкою улыбкой
В хмуром небе выглянула синь.
И тотчас лучи мигнули косо,
Засветились капли на стекле…
…Не стучат – поют, поют колёса
На привольной утренней земле.
В следующей статье поговорим о литературной группе при редакции газеты «Кузбасс» и о литературных «средах», послуживших началом литературной жизни в столице Кузбасса и в области: почитаем извещения об очередных занятиях и темах, которые выносились на них, – от лаконичных информационных сообщенийдо аналитических выпусков, более расширенно говоривших об участниках литературных «сред» и об обсуждавшихся на занятиях темах и произведениях.
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.