На фронте и в тылу

Мой папа Михаил Павлович Тихонов на фронте был среди тех, кто идет первым при наступлении и уходит последним в случае отступления. Он был понтонёром — строил через реки понтоны и переправы для наших солдат и техники.

До войны он успел несколько лет поработать сначала по найму, а потом — в литейном цехе Гурьевского металлургического завода учеником формовщика. В 1940 году был призван в ряды РККА. Служил во 2-м отдельном мотопонтонном полку 3-го Украинского фронта. Сначала был курсантом, а с октября 1941 года уже командовал отделением. Понтонеры не участвовали в боях, но от их оперативности и мастерства зачастую зависел исход боя или даже целой операции. Понимая важность своей работы, понтонеры строили переправы под дождем, под снегом, под пулями, стоя по пояс в воде, не считаясь ни с усталостью, ни с риском для жизни.

Помню, как папа рассказывал, что по их переправам в войну ходили даже небольшие паровозы – «эмки». «Понтоны мы строили мощные, тяжеловесные, — рассказывал он, — даже целые составы ходили. Смотришь на них — колеса до половины в воде, но идут, держит наша переправа! И такое чувство при этом было — даже не гордости, а радости, что мы сумели, сделали, казалось бы, невозможное!»

В 1943 году папа вступил в партию. В сентябре того же года его назначили на должность начальника парома. Свой победный май 1945 года папа встретил в Венгрии. А демобилизовался в мае 1946 года в звании старшего сержанта.

С фронта он привез домой небольшую черно-белую фотокарточку. Запечатлен на ней был мальчишечка лет 11, хорошенький такой. Он был венгром по национальности, родом из города Байя, прибился к их полку, когда они были в Венгрии. Они его одели, обули, подкармливали, и этот мальчишечка прошел с ними до конца войны, был вроде сына полка. Папа часто его вспоминал. Он очень мечтал о сыне, а им с мамой Бог подарил четырех дочек. Папа пытался разыскать этого паренька, хотел пригласить в гости, но так и не нашел.

После войны папа работал в рудоуправлении — сначала учеником помощника машиниста, потом – помощником, машинистом, старшим машинистом. Мечтал прокатиться на тепловозе, ждал, когда они придут на рудник.

А моя мама Клавдия Арсентьевна во время войны окончила Беловскую школу медсестер для детских учреждений, была также призвана в ряды РККА и с августа 1941 года работала в эвакогоспитале в Салаире. К сожалению, о своей работе в госпитале мама нам ничего не рассказывала, а расспросить мы не догадывались. В 1945 году мама была переведена на работу в райздравотдел на должность председателя местного отделения Российского общества Красного Креста. Затем работала медсестрой в детской женской консультации. В 1964 году прошла специализацию по общеклинической диагностике в областной больнице г. Кемерово и до выхода на пенсию работала лаборантом в городской поликлинике г. Гурьевска.

Поженились родители в 1947 году. Однажды за хорошую работу маме в Красном Кресте разрешили взять какую-нибудь вещь. Она взяла юбку. Когда они с папой поженились, ни у нее, ни у него ничего не было. Но с чего-то им нужно было начинать, и мама эту юбку обменяла на семенной картофель. Посадили картошку – с этого и начали совместную жизнь. Потом папа построил небольшой домик-пятистенок. Одна за другой родились мы, четыре сестрички.

Папа был очень любознательным, любил историю, но читать ему особо было некогда, нужно было содержать большую семью. Но когда в школу пошла наша третья сестра Наталья, а она всегда была ближе всех к папе, он так и звал ее «дочь Наташка», он по возвращении из школы всегда ее расспрашивал, что рассказывали на истории, и с интересом слушал. Музыку очень любил, все пытался приобщить нас к ней, помню, то аккордеон нам купит, то убеждал пойти в музыкальную школу. У нас особо слуха не было, мы отказывались, а Наталью он все же убедил поступить в музыкальную школу по классу фортепиано. Очень любил песню «На безымянной высоте».

Поддерживал связь папа и со своими однополчанами, а с Виталием Ильичом Бобровым и Николаем Васильевичем Анисимовым они вовсе были как родные.

Прожил папа мало, всего 52 года, его не стало в апреле 1973 года. Он ушел, так и не дождавшись, когда придут на наш рудник первые тепловозы. А если бы дождался, думаю, обязательно научился бы ими управлять и испытал гордость не меньшую, чем на войне, что он смог, что у него получилось!