Меню
16+

«Знамёнка». Газета Гурьевского района Кемеровской области

06.08.2018 14:04 Понедельник
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 32 от 06.08.2018 г.

Добро кораблю

Автор: Виктория КУДИНОВА

Гурьевские моряки, истосковавшиеся по морю, соленому ветру и братским встречам с товарищами по службе, построили себе в Гавриловке… корабль. В День Военно-Морского Флота обещали мне его показать. Общий сбор назначили на площади возле Аллеи Героев без десяти десять и велели не опаздывать. Моряки — народ пунктуальный, отговорок, вроде, «не успела» или «проспала» не признают.

Романтика синего моря

Едем с мичманом Северного флота большого противолодочного корабля «Жгучий» и крейсера «Мурманск» Николаем Ивановичем Алиференко в нескончаемой колонне автомобилей. Мичман, как и положено, – у штурвала, вернее, за рулем, его супруга – рядом, крепко держит гюйс. Гюйс – это такой носовой флаг корабля, по которому можно определить государственную принадлежность судна. На нашем гюйсе – двуглавый орел. Есть в колонне и Андреевский флаг, и флаг ВМФ СССР, и еще несколько флагов, под которыми довелось служить нашим морякам, среди них — флаги Северного, Тихоокеанского, Подводного флотов, морчастей погранвойск. Размах – приличный, оно и немудрено — Россия, ставшая во времена Петра I крепкой морской державой, с тех пор свое влияние на морских просторах только укрепляла. Благодаря нашим землякам в том числе.

Чтобы флаг не унесло ветром, едем со скоростью примерно 50 километров в час. «Это около 24-х узлов в час», — переводит мне Николай Иванович нашу скорость на принятую морскую систему измерения и рассказывает, что как раз такая скорость была максимальной для «Мурманска», на котором он служил. Зато волнение на море всегда было минимум два балла. Чаще – гораздо выше. Николай Иванович выдерживал до пяти баллов, дальше начинались неудобства, связанные с морской болезнью. Тот, кого укачивает в автомобиле, отлично понимает, что такое морская болезнь. «Чувствуешь себя примерно так же, как на утро следующего дня после хороших посиделок», — поясняет Николай Иванович. И рассказывает, что шторма в Баренцевом море, где патрулировал «Жгучий», зачастую бывали и такие, что, казалось, корабль сейчас треснет по швам и развалится. После волнения в девять баллов бывалых моряков, обессиленных, выносили с вахты на руках». Оставить вахту раньше времени было нельзя, умри, но пост не покинь. В плавании корабли иногда бываюи и до полугода. И все это время экипаж находится в состоянии боевой готовности, которая означает, что больше трех часов кряду спать у моряков не получается. Так что недосыпание вместе с морской болезнью – вечные спутники моряков. Николай Иванович, к слову, отслужил на флоте целых пять лет! Особенно тяжко, по его словам, приходилось новичкам, которых при посвящении в моряки заставляли выпить целый плафон (это около литра) морской воды… Хотела, было, спросить Николая Ивановича про романтику, за которой мальчишки идут в морфлот, да, передумала.

Есть ли место женщине на корабле?

Проехав круг почета по Гурьевску, едем в Салаир, где семь лет назад салаирские моряки «бросили якорь» и установили рядом с мемориалом Победы свой памятный знак. На том знаке нашли свое место не только символы ВМФ – голубой земной шар, чайка (северные моряки говорят «баклан»), символ розы ветров, но и икона Николая Чудотворца – покровителя всех моряков. Поклониться Николаю Чудотворцу за то, что помогал отслужившим морякам и помогает нынешним, и едем. А еще в планах — возложить цветы к мемориалу Победы и снять бескозырки в память о тех, кто ушел в свое последнее плавание и не вернулся…

В Салаире командование на себя берет офицер морской авиации Валентин Иванович Рюмин. Его общий стаж службы – 30 лет, в основном работал с гидросамолетами. Жена Маргарита Дмитриевна все это время верно служила рядом с ним на самолете-амфибии Бе-12.

«А правду говорят, что женщин на корабль не пускают, что это якобы… к беде?» — привязываюсь к Николаю Ивановичу. «Правда, — отвечает, – не пускают, но не потому, что к беде, а потому что условия службы на корабле – суровые, далеко не все мужики выдерживают. Ну, я же вам рассказывал…»

Пока моряки фотографировались, познакомилась с женой подводника Алексея Николаевича Тумакова Еленой Александровной. Говорят, это была ее идея – построить корабль, который бы собирал на своей палубе всех моряков района. «А как же предрассудки по поводу женщин на корабле?» – спрашиваю ее. «Когда надо красить, — смеется, — у мужчин все предрассудки исчезают». И уже вполне серьезно добавляет, что идея построить место для отдыха у моряков была давно. Но как это всегда бывает, соберутся на праздник – поговорят, согласятся, что надо, а потом разойдутся и забудут. Но в этот раз о строительстве заговорили за несколько месяцев до Дня ВМФ. Вернее, сначала о корабле речь не шла. Хотели просто найти место, где можно было бы поставить флагшток, «бак» и «банки», то есть, в переводе с флотского языка стол и лавки. Основным условием было наличие рядом водоема и одинаковая доступность для гурьян и салаирцев. Гавриловка виделась идеальным местом. И Салаирская администрация пошла им навстречу – отвела место почти на берегу Гавриловки, рядом с остановкой. Собрали деньги, Елена Александровна говорит, что, надо отдать должное, откликнулись многие моряки. Чуть сложнее было с личным участием. Но и тут нашлись энтузиасты. Александр Мордовин, Алексей Тумаков, Николай Алиференко, Александр и Максим Авдашковы, Владимир Головин, Валерий Беляев, Сергей Пасько, Александр Самойлов долбили грунт, закупали материалы, варили, красили, устанавливали конструкции, косили траву. Позже Николай Иванович Алиференко расскажет мне, что грунт здесь скальный, поддавался крайне тяжело. Сначала хотели нанять буроям, но посчитали и поняли, что он выйдет им в копеечку. Решили: «Где моряки не пропадали!» И выкопали все ямы вручную.

Идея с кораблем родилась тогда, когда к «бакам» пришли коровы. Сделали ограждение в форме корабля и посыпались идеи, которые только успевали реализовывать: якорь, гюйс, спасательные круги, штурвал…

Старший матрос Булатов

«А когда корабль можно считать готовым: когда установлен штурвал или поднят флаг?» — спрашиваю уже в машине у мичмана Алиференко. «Когда у него есть имя», — отвечает он и рассказывает, что у их корабля имени еще нет, идет обсуждение. Пока поступило только одно предложение — назвать корабль «Булатов» — в честь нашего земляка, ветерана ВМФ Григория Аверьяновича Булатова. «Аверьяныча» знали в городе, наверное, все, но для тех, кто не знал, расскажу.

Он был среди наших моряков старейшим, за глаза они звали его «дед». Он служил на Тихоокеанском флоте с 1957 по 1962 годы. Но моряком остался на всю жизнь. Сколько его помню – всегда в тельняшке и во флотском ремне с начищенной пряжкой. Много лет назад он рассказывал мне, что начищает эту пряжку до блеска ежедневно, хотя со дня его службы прошло больше пятидесяти лет. «Вот посмотрите, у многих молодых «форма-2» давно пожелтела, а у него была беленькая», — вспоминали про него мужики, собираясь на нынешний автопробег. Был добрейший и щедрейший человек. Друг редакции. Однажды, после того, как я написала про моряков, подарил мне тельняшку и выразил благодарность «от всех флотов». Бережно храню ее до сих пор… Буквально еще в прошлом году приходил и рассказывал, что любит спать в саду под открытым небом, прямо у ручья. Тянуло его к воде. Еще он, не будучи поэтом, когда-то сочинил для моряков тост:

«За Цусиму, за «Варяг»,

За военно-морской флаг,

За Севастополь, за Кронштадт,

Североморск, Владивосток,

За великого Петра

Можно пить и до утра!»

Дочь Григория Аверьяновича Елена Патрик вспоминает, что папа всю жизнь говорил на «флотском» языке: поварешку называл черпаком, а туалет – гальюном. Похоронить его завещал в моряцкой форме. Но когда в мае этого года его не стало, они на это не решились. Правда, чемоданчик, который он всегда носил при себе, и форму положили с ним. Даже на фотографии, установленной на памятнике, он в моряцкой форме, ленты на бескозырке гордо развеваются на ветру. Мне почему-то кажется, что он не ушел от нас навсегда, он просто нашел свою тихую гавань…

Как моряк моряка узнает издалека

На выезде из Салаира делаем остановку, чтобы запастись провизией, и было что выложить на «бочку». Мичман с женой идут в магазин, а я – к другим морякам. Прошедший Русский остров Валерий Васильевич Беляев, подводник Алексей Николаевич Тумаков и служивший коком на большом противолодочном корабле «Адмирал Пантелеев» Виталий Иванович Епифанов – в прекрасном настроении травят флотские байки.

«Вика, а ты как думаешь, — сходу ставит меня в тупик Валерий Беляев, — моряки – это Советская Армия или нет?» «Конечно», — отвечаю, хотя чувствую подвох. «А вот и нет, — смеется, счастливый. – Раньше как праздник 23 февраля назывался? День Советской Армии и Военно-Морского Флота! Так что мы — не армия, мы – вооруженные силы, у которых есть все свое – и БТРы, и ракеты, и авиация, и корабли, и подлодки! И в этом наше отличие от других родов войск».

«А моряк моряка узнает издалека?» — спрашиваю у Валерия Васильевича. «Конечно, — отвечают хором все трое, – в тот же миг, как только он откроет рот и заговорит». Оказывается флотские используют в своем лексиконе очень много заимствованных слов, которые пришли к нам еще во времена Петра I. «Когда кто-то начинает хвастаться, что он моряк, — говорит Валерий Беляев, — я всегда задаю один вопрос: а сколько вас на корабле в шпигате жило? Шпигат – это сливное отверстие на корабле и жить в нем никто не может. Если он мне отвечает, к примеру, 7 человек, я ему что скажу? Редиска ты, а не моряк! Или еще вопросик: а вы на кнехтах сидели? Любой моряк поймет, что это значит, сесть на голову боцману – царю и Богу на корабле, а самозванец и не разберется».

«А еще, — подхватывает тему Виталий Епифанов, — моряки часто употребляют слово «добро». На корабле все делается через «добро»: «Добро пройти? Добро спросить? Добро взять?» «Добро!» — отвечают».

В добрый путь

Из Салаира в Гавриловку ехали мимо источника. Правда, в этом году заехать туда, чтобы попить из бескозырки, умыться или искупаться, как обычно делают моряки, не получилось. Торопились на освящение корабля. Вот-вот должны были приехать настоятель храма Петра и Павла протоирей Роман (Цап) и протоирей Александр (Ильиных), чтобы отслужить молебен и окропить корабль святой водой.

«Холодно сегодня купаться?», — спрашиваю у Николая Ивановича. «Моряки холода не боятся, — отвечает. – Когда был помоложе, купался в Гавриловском источнике по два раза в день – до работы и после». «Бррр, — холодно же, — содрогаюсь я». «Нормально. Температура в источнике — плюс три, в Баренцевом море – плюс четыре градуса, так что привычно. Максимально выдерживал в источнике 15 минут. Ученые говорят, что человек может выжить в холодной воде не больше двух часов. Но это они северных моряков не знали! Однажды был случай в Баренцевом море. На подводной лодке случилась авария, на поверхность выплыла группа моряков. Нашли и подобрали их только на вторые сутки. Мужики пообморозились, конечно, но в большинстве своем выжили».

…Стоящий на пригорке красавец-корабль виден издалека. Приехавшие раньше нас моряки уже успели водрузить на него флаги. На «палубе» была суета. Все-таки правду говорят, что корабль напоминает муравейник. Одни прикидывали, где будут проводить построение, другие накрывали на стол, мальчишки в тельняшках отчаянно крутили штурвал и по очереди взбирались на «нос» корабля. Романтики…

Никогда не ходила на настоящем корабле, но ветер на гавриловском «корабле» был приличный. А моряки, казалось, его и не замечали. И вот уже звучит команда матроса Александра Мордовина: «Личному составу по большому сбору по правому и левому борту построиться для поднятия флага». Матрос докладывает о построении личного состава мичману. Гордо поднимает над кораблем флаг Валерий Беляев.

Во время молебна все моряки снимают бескозырки и замирают на несколько минут. О чем они думают? Не знаю. Может, о морях, которые им удалось избороздить за времена службы, может, о гаванях, куда возвращались после долгого плаванья? А, может, и о моряцком братстве, которое помогло им построить не только для себя, но и для всех жителей района «добрый» корабль, и на счастливое «плаванье» которого только что дали «добро» батюшки. Оживились моряки только тогда, когда отец Александр стал окроплять корабль и сам «экипаж» святой водой. Щедро, не жалея, брызгал он воду на каждого моряка, а они не вытирались, только радостно подставляли мокрые лица солнцу и ветру и улыбались, как мальчишки. Добро вашему кораблю, моряки!

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

164