Мои дети – мои якоря

- Елена Брониславовна, понятно, когда из детского дома берут ребятишек те женщины, которым не посчастливилось испытать радости материнства. Но Вы – трижды мама. Почему вдруг возникло желание взять в свою семью ребят из детского дома?

- Началось с того, что мой младший сын Саша сдружился с двумя братиками из детского дома. Мальчишки стали просить, чтобы я их забрала к себе. Но я сделать этого не могла, потому что их обещала забрать родная тетя. Чтобы не расстраивать ребятишек, сказала, что мне их не отдадут, потому что у меня нет мужа. Спустя какое-то время в детском доме был праздник: их учили плести венки. Их надо было пустить по реке и загадать желание. И вы представляете, они вспомнили именно обо мне, прибежали с этими венками и говорят: «Давайте пустим венок вместе с Вами, тогда Ваше желание исполнится – у вас появится вторая половинка, и наше исполнится – Вы сможете стать нашей мамой».

Я была в шоке! Позже их на самом деле забрала тетя. Перед отъездом счастливые мальчишки прибегали к нам попрощаться. В общем, они уехали, а жгучее желание стать мамой для кого-то еще осталось. И хотелось взять детей помладше, чтобы еще можно было успеть для них что-то сделать. Мы с дочкой Юлей поехали в приют в Мохово. Нас завели в игровую, там сидели Саша, сейчас мы зовем его Саша-маленький, его сестренка Любаша и еще две девочки-сестрички Женя и Сабрина. Господи, я как увидела Сашкины глазенки, поняла, что без него уже никуда не уеду! А Любашка сразу к Юле потянулась. Приехали домой с Сашей и Любой, Сашка-большой сразу давай им все игрушки доставать, а у меня душа заболела – в приюте остались Женя и Сабрина. Девочки, пока мы сидели в игровой, от нас не отходили, пытались понравиться и спрашивали, заглядывая в глаза: «Тетя, а Вы не мама?» Я не выдержала, забрала и их.

- А остальные дети?

- Потом я узнала, что у Любаши и Саши есть братик Лешка. Ему восемь месяцев всего было, когда их из семьи забирали. Любаша все вспоминала о нем, она ведь для него как мамочка была – ухаживала, кормила, когда мама пила. Но сразу нам Лешку не отдали, а потом мы его потеряли из виду. Искала я его по детским домам четыре года, забрала, когда мальчику было уже пять лет. Лешка по натуре очень тихий мальчик, но когда мы привезли его в дом, стал громко орать. Все понять не могли, чего он так кричит, а я-то педагог-дошкольник по образованию – сразу поняла, что он просто хотел нам понравиться. И вы даже не представляете, как тяжело смотреть на то, как пятилетний малыш изо всех сил пытается тебе понравиться!

Другой мой сынок — Андрюша, когда меня в первый раз увидел в детдоме, сразу закричал: «Мама!» Да какое же сердце это выдержит?! Нет, вы не думайте, я в душе понимаю, что для ребенка из детского дома любая женщина – это мама, но все равно ничего поделать с собой не могу. Вова и Кристина – его родные братик и сестричка.

Катюшу ее родная мать пыталась несколько раз бросить еще в роддоме и все-таки потом бросила. Девочка не разговаривала, когда ее взяла, сейчас уже говорит.

История Маши, Элечки и Дани тоже интересная и непростая. У нас в больнице лежала девочка Ариша. Я хотела ее забрать, семь месяцев ездила к ней в больницу, потом в приют, ждала, когда суды с родителями закончатся. Мы ее ждали очень — уже и полочку дома выделили, и вещи присмотрели, но однажды я приехала в приют и узнала, что ее отдали другим родителям. Вы не представляете, что я пережила в тот момент! До сих пор переживаю, что как будто предала ее и молю Бога, чтобы сама Ариша просто забыла обо мне и так не думала. Мне предложили пообщаться с другими ребятишками – мальчиком Даней и его сестричками Элечкой и Машенькой.
Элечка самая старшая из них, ей было всего семь лет, но она за ними — как мамочка. Говорят же – материнский инстинкт. У этой малышки он уже есть. Она в первое время, когда увидела у нас в шкафу красивые платья, по несколько раз в день Машу наряжала, все боялась, вдруг эти платья исчезнут. А Маша, Господи, масюсенькая совсем была, плечики все время вниз опущенные, а глаза — вселенская печаль. Сейчас уже потихоньку все налаживается — «крылышки» поднимаются. И Данечка, который всего боялся, не мальчишка, а ангелок стал. Я ему так и говорю, когда зацеловываю: «Данька, ты — ангел, ты мне Богом дан».

- Говорят, что материнство – это дар. А как Вы считаете, в чем он заключается?

- В терпении. Так получается, что любое материнство всегда связано с умением терпеть – сначала женщина терпит боль во время появления ребенка на свет, потом должна быть терпеливой во время его взросления. С приемными детьми терпения должно быть в разы больше.

- А какой момент для отношений мамы и приемного ребенка переломный?

- Момент, когда ребенок проверяет маму, испытывает ее терпение: не откажется ли она от него, не сорвется ли? Причем, проверяют какими-то шалостями или капризами: кто-то дерет обои, кто-то режет шторы, или портит одежду, ломает игрушки, дерется. Я не ругаю, этих детей нельзя ругать, просто объясняю ребенку, что он все равно самый мой любимый, что я его долго искала и теперь никому не отдам. И ребенок постепенно оттаивает, начинает доверять и исправляется. Игрушки, конечно, валяются везде, не без этого. Но когда в доме есть дети — это нормально. Не правильно, когда они пылятся на полке!

- А с какими трудностями, кроме «проверки» еще пришлось столкнуться?

- Да много с какими… Детки, придя ко мне, не знали элементарных вещей: что такое завтрак, обед и ужин. Прятали под матрасами хлеб и по ночам потихоньку ползали в шкаф за сахаром. Я включала свет, ставила на стол сахарницу и говорила: «Ешьте вдоволь, сахар у нас есть всегда». Они еще какое-то время следили: мама, у нас хлеб есть? – Есть! – А сахар? А масло? – Все есть! Они не знали, сколько им лет, одна моя дочка в семь лет не различала цвета. Один сынок не мог даже слышать о бане, у него сразу истерика начиналась. Бог его знает, что у него было связано с этим… Спасибо Сашке-старшему, он потихоньку приучил его к бане. Одна дочка совсем не разговаривала в пять лет. Другая не могла высидеть в школе ни одного урока – плакала и просилась ко мне — боялась, что я ее брошу. Мне приходилось прибегать каждый час и заглядывать в кабинет: «Я здесь, я никуда не делась».

Порой я терплю, терплю уже до того, что все закипает внутри. А голос нельзя повысить, иначе ребенок замкнется. Выйду из комнаты, умоюсь, терпения наберусь — и все сначала.

- Материнство для Вас это работа или удовольствие?

- Два в одном – и тяжкий труд, и удовольствие. Тяжкий труд, потому что нет ни праздников, ни выходных, ни больничных. Я уже привыкла, что ложусь каждый день в час-два ночи, а в пять утра уже встаю, чтобы приготовить завтрак и проводить сначала студента в техникум, а потом семерых учеников в школу. Некоторые пытаются выспросить, сколько я получаю денег на детей, думают, что приемные матери в деньгах купаются. Раз и навсегда поясню: я многодетная, малоимущая мама с доходом ниже прожиточного минимума. Но поверьте, оно все равно того стоит.

У меня много наград, в том числе знак отличия «Материнская доблесть», но ни одна награда, никакое богатство не сравнится с тем теплом, которое каждый день дарят мне дети, теми добрыми словами, что написали они мне в День матери в своих грамотах, с тем ощущением радости от того, как твой ребенок меняется. Все мы мечтаем о том, чтобы нас любили, чтобы в нас нуждались. Мама — это как раз тот человек, который круглосуточно ощущает, что в нем нуждаются.

- При этом Вы всегда хорошо выглядите, улыбаетесь, знаю, что поете. Как Вам удается находить время на себя?

- Я хочу, чтобы мои дети следили за собой, чтобы у них были увлечения. Но я могу им тысячу раз сказать об этом, и толку не будет, если сама перестану следить за собой и вместо занятия любимым делом лягу на диван. Быть хорошей мамой – это не значит раствориться в детях, это значит стать для них примером во всем, начиная с внешнего вида и заканчивая внутренним миром. И это неправда, что для детей не важно, как мама выглядит. Важно! Мои детки сами мне подсказывают: мама, ты давно не была на «ногтях» или: мама, пора красить волосы. И на вокал я четыре года назад пошла именно ради детей, потому что хочу, чтобы они мною гордились. Сегодня пою аж в двух коллективах – «Разгуляй» и «Гости», и все мои ребятишки ходят или в школу искусств или в другие кружки и секции. Иногда мы с ними пересекаемся на одной сцене и болеем друг за друга. Это сближает. А как удается выкроить время? У нас у всех жесткое расписание.

- А для Вас важно, называет Вас ребенок мамой или нет?

- Очень важно. Знаю, что есть семьи, где ребятишки называют приемных мам «тетя» или просто по имени-отчеству, я так не могу. Я даже когда беру ребенка в семью, спрашиваю: «Можно я буду твоей мамой?»
- Продолжите фразу: мама – это…

- … друг, которому можно доверить все секреты, и она найдет выход из любой ситуации.

- Говорят, что устами мамы с нами говорит Бог. Что Вы чаще всего говорите своим детям?

- Что я их люблю. Своим близким надо обязательно говорить о том, как сильно ты их любишь. Мама у меня жива, а папы уже нет, и я с годами стала жалеть, что слишком мало говорила родителям «люблю». Если бы можно было все повернуть вспять, говорила бы им это по сто раз на дню.

- А что главное каждая мама должна дать своему ребенку?

- Ощущение защищенности.

- Что бы Вы пожелали тем женщинам, которые хотят стать мамами или приемными мамами и сомневаются?

- Если сомневаешься, то лучше не надо. Мамой нужно становиться только тогда, когда есть непреодолимое желание стать ею. Ведь дети — это не сапоги, которые купил, не понравились – вернул в магазин. Мы уже не раз поднимали вопрос о том, чтобы запретить брать детей тем приемным родителям, которые хотя бы единожды возвращали приемных детей назад. Это не тот случай, когда допустимо ошибаться.

Но для тех, кто все же мечтает стать мамой, скажу: материнство это ни с чем не сравнимое удовольствие, дети делают мою жизнь ярче, полнее и ценнее. Есть выражение, что дети — это якоря, которые удерживают маму в жизни. Получается, что чем больше детей, тем крепче женщина привязана к этой жизни, и я с этим полностью согласна.