Оптимизация с летальным исходом

Не город, не деревня

Барит (ныне – Урск) никогда не был похож на окрестные села. Сельское хозяйство в его истории появлялось лишь единожды, а ядром поселка всегда были геологи. В геологоразведочной партии работало порядка 200 человек, сюда тянулась интеллигенция, продуктами и промышленными товарами ОРС обеспечивал жителей так, что завидовали и ехали сюда в  магазины не только жители соседних сел, но и Гурьевска. «Жить на Барите было престижно», — делится своими впечатлениями юности Лариса Анатольевна Коротицкая, у которой здесь и бабушки-дедушки жили, и родители, и ее семья здесь живет, и новое поколение – сын с женой и дочкой – тоже здесь обживаются.

С перестройкой эти реалии рухнули, но Урск так и остался не городом и не деревней. Фермеры сюда не стремятся: притаежная зона – зона рискованного земледелия. Никакого производства здесь сегодня тоже нет, и если для женщин работа худо-бедно находится, то «у мужиков, в основном, два занятия: либо в заездах (вахтовый метод работы – Ред.), либо лес воруют», – как сказали мои собеседницы. В поселке самый высокий по району процент безработицы, причем реальная безработица значительно выше официальной – далеко не все встают на учет в Центр занятости. Но при этом поселок (вместе с входящими в состав территории Маслихой, Дмитриевкой, Апрелькой и т.д.) остается самым большим по численности населенным пунктом среди сельских территорий района – здесь живут 2408 человек. Более того, если в прошлом году в целом по району число умерших превысило число родившихся детей на 20%, то есть идет естественная (и немалая!) убыль населения, то в Урске, наоборот, прирост: родилось 29 детей, умерло – 25 человек. По словам моих собеседниц, положительная демография объясняется тем, что дети, пусть и не от хорошей жизни, но стали чаще возвращаться жить на родину: помыкаются по съемным квартирам в городе и, поняв, что жилье там приобрести не по силам, едут домой, где за 500 тысяч можно построить добротный, со всеми удобствами дом.

«Нам нравится здесь жить», — женщины как будто оправдывались за то, что они продолжают жить там, где, по их словам, они брошены на произвол судьбы и никому не нужны. Или защищали то, что им дорого, и это дорогое у них отбирают. «Гости приезжают, какая красота тут у вас, говорят. А я про себя думаю – только красота здесь и осталась», – невесело пошутила завуч Урской школы Н.А. Руглова. Зная об изменениях, произошедших в жизни поселка в последнее время, как не согласиться, что в каждой шутке только доля шутки, остальное – правда?..

Селедки в бочке

Слово «оптимизация» в Урске почти что ругательное – с одинаковой неприязнью его произносят и ветераны, и педагоги, и прочая поселковая интеллигенция, и даже глава поселка.

Сначала, еще в прошлом году, пассажирское автопредприятие провело оптимизацию маршрутной сети и исключило из расписания часть рейсов до сел, находящихся по ходу следования автобуса до Урска. В результате в половине девятого утра, когда первый автобус из Урска прибывает на гурьевскую автостанцию, билет с местом на обратную дорогу на 12 часов купить уже нельзя: все билеты проданы, потому что из Горскино и Новопестерево автобусы прибывают на автостанцию раньше, и жители этих сел уже купили себе обратные билеты на урской автобус. Жителям Урска ехать дальше всех, но они вынуждены стоять (на одной ноге!), а то и висеть. Н.А. Руглова в прошлом номере «Знамёнки» описывала ситуацию, когда в ПАЗик было продано 76 билетов. И жители недоумевают: почему они из Красного до Ленинска едут в комфортабельном автобусе, в креслах, из Гурьевска до Белова – тоже, а до поселка добираются в полуобморочном состоянии?

В мае этого года, когда пассажирское автопредприятие – на этот раз уже Беловское, которое сейчас ведает пассажирскими перевозками у нас в районе – в очередной раз оптимизировало маршрутную сеть, глава поселка А.В. Лучшев писал обоснования на каждый рейс и пока, слава Богу, их оставили в прежнем объеме. Но по поселку ходят упорные слухи, что в новом году рейсы сократят – и платок на роток не накинешь, потому что люди здесь уже принимают как данность, что, если сегодня плохо, завтра может быть еще хуже. Как же в следующем году без оптимизации?

И почему им так не думать, если на Дмитриевке и Подкопенке в прошлом году закрыли клубы, а в Урске сегодня ликвидируются сразу две структуры – филиал Сбербанка и социально-медицинское отделение Центра соцобслуживания?

«Сбербанк – всегда рядом» (слоган Сбербанка)

Еще пару десятков лет назад бытовало мнение, что банк – это для богатых, а у кого денег негусто,  тот без банка обходится. Но времена изменились, и сегодня 80% жителей Урской территории (именно такую цифру жители называют в своих письмах-обращениях) пользуются услугами Сбербанка. Конечно, вклады и кредиты – дело сугубо добровольное, но только в банке можно уплатить налоги, штрафы, только через банк выплачивается детское пособие, только через банк можно погасить некоторые кредиты (почта работает не со всеми). Да что налоги! В свое время в Урске чуть не насильно перевели основную массу работающих на зарплатные карточки, и сейчас, когда филиал Сбербанка закрывается, с ними придется кататься в Горскино или Гурьевск – банкомата в Урске, естественно, тоже не будет.
Чем это обернется для жителей Урска? Чтобы получить детское пособие, им надо будет потратить минимум 40 рублей, чтобы съездить в горскинский филиал банка, и 200 рублей – если ехать за деньгами в Гурьевск. А размер детского пособия – 300 рублей. Другим словом как цинизм это положение вещей трудно назвать. Одной рукой даем, другой – забираем. То же касается налогов: чтобы уплатить 30 рублей налога, надо будет потратить 230 рублей… Плюс, с учетом расписания автобусов, уйму времени, практически целый день. «А мне, – говорит 80-летняя Любовь Анатольевна Трусова, Почетный гражданин Гурьевского района, практически слепая сегодня, – чтобы съездить в банк, надо нанять машину, сопровождающего, на автобусе я ехать не смогу». И она – не единственная из пожилых, для кого такое путешествие не по силам.

Есть у этого вопроса и другая сторона: вряд ли бабушки, копившие «на смерть», оставят свои вклады в банке. Наверняка заберут и будут хранить деньги дома. И начнут охоту за их деньгами как воры, так и мошенники. Правоохранительные органы не допустят? Еще как допустят, ведь участкового в Урске нет, ближайший блюститель порядка живет в Новопестерево.

Причина закрытия филиала Сбербанка, как мы уже писали в «Знамёнке» – нерентабельность. То есть закрытие филиала – тоже оптимизация. Глава поселка, общественность составили обращения в Гурьевскую администрацию, в райсовет, собрали подписи. Глава района С.А. Малышев на вопрос газеты о судьбе этих обращений ответил, что администрация направила письма руководству банка в Ленинск-Кузнецкий, в Новосибирск. Когда будут получены ответы, администрация района будет обращаться с этой проблемой в областную администрацию.

В медицине – без революций, соцслужба не подведет

Отделение социально-медицинской помощи было в районной социальной службе: в деревнях медсестра и два соцработника помогали медикам поддерживать здоровье стариков, например, сезонно проставляли инъекции. Сейчас городская и районная соцслужбы объединены и, как сказала директор Центра социального обслуживания граждан Т.В. Хаустова, закрытие медико-социального отделения – не что иное, как исключение неэффективных расходов. По ее словам, отделение мало востребовано населением, а на содержание тратятся значительные суммы денег. Т.В. Хаустова заверила, что число соцработников останется прежним, медпомощь будет оказывать амбулатория, и на людях закрытие отделения никак не скажется. Главврач МБУЗ «ЦРБ» Е.Б. Никитина по этому поводу сказала, что всегда считала, что соцслужба в этом случае выполняла работу медиков, и подтвердила, что тот объем медицинской помощи, что раньше выполняла соцслужба, медики амбулатории возьмут на себя.

Кстати, Е.Б. Никитина однозначно опровергла слухи по поводу закрытия амбулатории в Урске. Этот вопрос тоже муссируется в поселке последнее время, «подогрело» его и ставшее известным поселку желание уволиться одного из врачей. «Всё останется по-прежнему, никаких изменений не будет, а врача на освободившееся место мы будем искать», – сказала Е.Б. Никитина. Хоть здесь революций нет – и то хорошо…

«Мужиков вытравили, теперь за теток взялись»

Кроме того, что в перспективе поселок все дальше и дальше будет отбрасываться от цивилизации, здесь намечается реальный рост женской безработицы. Она ведь «с миру по нитке» набежит: сотрудницы Сбербанка, соцслужбы, а там и в приюте детей совсем мало становится – как бы не закрылся.

«Мужиков вытравили, теперь за теток взялись», — говорили собравшиеся. Но больше всего эти «тетки» были озабочены трудоустройством мужской половины поселка. Вспоминали январский сход, где главу района просили гарантировать трудоустройство местных при обещанной разработке горы Копна. Однако сейчас недалеко от Копны прокопьевской фирмой «Инвестстрой» разрабатывается месторождение золота «Звончиха-2», но никто из местных там работу не получил. «Это угольщики, работает там всего человек 15, они сами в долгах – не хотят принимать людей, вдруг потом уплатить не получится», – так мне объяснил ситуацию А.В. Лучшев. Если бы прокопчане пришли в наш район хворост собирать и местных в наемные рабочие не позвали, это можно было понять. Но когда люди идут за золотом, роют и уродуют принадлежащие району земли – уж 5 рабочих мест для жителей Урска из 15 можно было выторговать. Да какое «можно» — жизненно необходимо было это сделать. Но сделано это не было. Когда-нибудь все же начнется разработка горы Копна и, в свете рассказанного выше, не исключено, что опять придут совсем бедные, но благородные, которые только своей зарплатой могут рисковать, а администрация опять «войдет в положение» — не своего населения, а пришлых производственников… «Захватчиков» – как неласково называют их в Урске.

20 метров непонимания

Встречались с урской общественностью мы на Аллее – в 20 метрах от здания администрации и, конечно же, я спрашивала у людей, как участвует администрация в решении их проблем. Кривились и махали рукой: на месте главу не застанешь, чем они там – столько человек – занимаются, неизвестно. Я главу тоже не застала в кабинете, но его «вызвонили», и мы поговорили о поселковых проблемах. Он в курсе всех, рассказал мне и о разработке «Звончихи», и о том, как удалось в мае сохранить автобусные рейсы, и о том, что письма по поводу закрытия филиала Сбербанка отправлены во все адреса, и каждый день они с главой района по телефону эту ситуацию обсуждают. От него я узнала, что соцслужба занимала помещение площадью 160 кв. метров, и содержание его было действительно разорительным. Помещение муниципальное, и сейчас рассматривается вопрос о переводе туда библиотеки, которая находится в аварийном здании. «Но там обязательно будет выделена комната для соцслужбы», – сказал глава. Внятно, понятно. Но почему население не знает ответов на эти вопросы? Власть и народ разделяют эти пресловутые 20 метров или что-то другое?
Никто не отменял сходы населения, собрания общественности. Когда люди владеют информацией, меньше рождается слухов, увереннее жить.

Лучше сделать мало, чем ничего

Конечно, всех – и женщин, с которыми мы беседовали на Аллее, и главу поселка – я спрашивала: как, на их взгляд, можно сохранить поселок, не дать ему погибнуть? А.В. Лучшев видит возможность сохранения поселка в открытии здесь государственных предприятий. Увы, госмонополия в России сейчас распространяется на немногие сферы, и «Газпром» или РЖД вряд ли откроют свои офисы в Урске.

Мои собеседницы тоже во главу угла ставили наличие работы у людей, но говорили и о другом – о том, что государство их незаслуженно сбросило со счетов как сельхозтоваропроизводителей. Нет, животноводства в поселке нет, зимой молоко только в магазине можно купить, но огороды – у всех. И у всех – излишки продукции. «Не можем же мы посадить два корешка огурцов – вдруг пропадут, садим больше, а потом овечкам да коровам их скармливаем», – сетуют женщины. Рассказывают про молодого парня, который в прошлом году распахал землю, насадил картошки, убрал ее и… никуда не смог продать, так и пропал у него урожай, а вместе с ним – надежда на поправку финансового положения семьи. «Мыслимо ли – картошку из Египта везут?! – возмущались женщины. – Да мы сами в состоянии район овощами прокормить!» Люди эти очень здравые и активные, и живут они по принципу – лучше сделать мало, чем ничего. Вспоминали времена заготконтор, которые принимали у населения излишки выращенного на огородах, а еще грибы, ягоды. Это у нас заготконторы приказали долго жить, а в некоторых странах запада активно используется модель, когда государство гарантирует закуп у населения сельхозпродукции в определенном объеме, которая потом идет на питание военнослужащих, в школы и т.д. Возможно, государство не в прибытке от такой схемы, но это дает возможность жить мелким товаропроизводителям. Но такой вопрос можно решить только на государственном уровне, и потому все взоры жителей поселка Урск и по этому вопросу, и по угрожающей жизни поселка оптимизации обращены к государству. Ведь, если оно не повернется сегодня лицом к селу, а будет продолжать покупать картошку в Египте, то Урску придет конец.  Говоря о приросте населения, я немного слукавила: рождаемость здесь действительно превышает смертность, но миграционный баланс – минусовый: 28 человек приехали за прошлый год, 45 – уехали. «Нас просто выжимают отсюда», – не раз и не два повторяли мои собеседницы.

Когда цель – у одних, а другие – просто средство

Оптимизация, согласно словарям, это процесс выбора наилучшего варианта из множества возможных. Ключевое слово в этом определении – наилучших. По каким критериям делается вывод, что этот вариант – наилучший? Наверняка они есть, но не будем забивать голову наукой, потому что в сегодняшнем случае главный критерий – деньги, тут и к бабке не ходи. Не окупают себя деревенские маршруты? Уберем и поправим экономику предприятия. Не хватает денег на культуру? Закроем два клуба на Урской территории. Нерентабелен филиал банка? Закроем, не терять же прибыль из-за того, что неведомой бабе Мане не под силу поездка в банк соседнего села или в город. Когда такие решения принимают коммерческие предприятия, частники, еще можно понять, потому что главная их задача – получение прибыли, а не забота о россиянах. Но у государства именно эта задача должна быть первостепенной, иначе зачем оно нужно?

Каждый из нас экономно расходует семейный бюджет, старается оптимизировать расходы. Но представьте, что глава семьи собрался купить машину и потому оптимизировал расходы: самых безгласных – детей и  престарелых родителей — перевел на хлеб и воду. Оптимизация? Да! Рубль к рублю каждый день ложится. Но оправдывает ли цель средства? Этот же вопрос возникает, когда сталкиваешься с ситуацией, какая сейчас возникла в Урске: кто-то поправляет свою экономику за счет лишения людей из глубинки элементарных услуг, не беря в расчет возникшие для них неудобства, страх, неуверенность в завтрашнем дне. Жёсткая аналогия, но другая в голову не приходит.

Эксперты, политологи рассматривают тенденции укрупнения городов и параллельного умирания сел как признак принадлежности государства к «третьему миру», то есть к развивающимся странам. И это – Россия?