Годы труда и минуты славы Алёны Кузманиной

…Год от года выступления Алены становились все уверенней и интересней, а победы на фестивале – само собой разумеющимися. Казалось, что они ей ничего не стоят – выпорхнула на сцену, оттанцевала свое, подарив зрителям фейерверк положительных эмоций и надежду на лучшее, и улетела обратно. И только близкие, встречающие ее по ту сторону сцены, за занавесом, хорошо знали и знают цену этой легкости и то, с каким тяжким недугом приходится бороться самой Аленке, чтобы не только иметь возможность заниматься тем, что ей нравится, а вообще иметь возможность жить.

Болезнь не заразна, заразительны танцы

Так получилось, что перед тем, как нам встретиться в этот раз, я не видела Аленку несколько лет. Она выросла, конечно, но все такая же худенькая и воздушная, такая же жизнерадостная и активная, как и раньше. А еще – не по годам взрослая. Аленке всего 15, а рассуждает, как умудренный опытом человек. Я замечала: взрослыми не по годам бывают именно те ребятишки, кому пришлось тяжело и долго болеть.

Осторожно спрашиваю Аленку о болезни: «Говорят, ты с четырех лет болеешь сахарным диабетом?» «Нет, – поправляет, – с трех». И тут же, словно желая опередить и пресечь мои расспросы о болезни, спешит заверить, что совсем ничего не помнит о том, как все начиналось, в памяти осталось лишь, как она играла и бегала по длиннющим больничным коридорам.

Она вообще о своей болезни говорит неохотно, все пытается перевести разговор на что-нибудь другое, более позитивное. «Не люблю я зацикливаться на болезни. Если кто-то узнаёт о ней, объясняю только, что она не заразна, и все. А сама, чтобы отвлечься, стараюсь загрузить себя по полной», – объясняет мне свою позицию Алена. Бисероплетение, вязание, современные танцы и главная ее страсть – танцы восточные – это лишь маленькая часть того, чем Алена отвлекается от своей болячки. «Скоро, – говорит, – еще на вокал пойду». Дважды ей отказали разные педагоги, объяснив, что слух есть, а голоса нет. Она нашла еще одного преподавателя и попросилась к нему.

Танцевать и говорить о танцах она готова часами. Тут, в отличие от истории болезни, она помнит все в подробностях: и как впервые 8 лет назад «заразилась» ими, увидев на фестивале танцующую Милану Быданову, и как уговорила маму узнать, где преподают эти танцы, и как убедила близких, что хуже ей от этого не станет. Помнит, как почти год разучивала только танцевальные движения и даже не пыталась, не смела спрашивать преподавателя Татьяну Павловну Арыкову, когда она поставит ее в танец. Удивляется, как приходят сегодня девчонки в группу и, спустя два занятия, еще ничему не научившись, начинают выказывать нетерпение и высказывать недовольство: почему они не танцуют?! А после первой же неудачи вообще бросают начатое.

Минута славы стоит дорого

Аленке часто завидуют: «Ты так здорово танцуешь. Все у тебя легко получается… Везет же тебе!» Оно и понятно, почему. Открываю Интернет, набираю в поисковике «Алена Кузманина» – и не надо подбирать никаких хвалебных слов о моей юной героине – все уже давно написано коллегами из других изданий.
Вот на сайте Общественной палаты Кемеровской области написано, что на фестивале художественного творчества инвалидов Кемеровской областной организации Всероссийского общества инвалидов «Вместе мы сможем больше!» в 2010 году нашу Алену «зрители приветствовали самыми громкими аплодисментами». А всероссийская газета «Надежда» пишет, что на втором Межрегиональном фестивале людей с ограниченными физическими  возможностями «Минута славы-2014», прошедшем в Хакассии, наша Алена «своим восточным танцем покорила не одно сердце». А еще она — неоднократный призер и победитель областного фестиваля-конкурса «Лучики надежды» и других областных конкурсов, награждена медалью «Надежда Кузбасса», про победы в районных конкурсах и говорить не стоит. Но главным своим достижением сама Алена считает то, что в этом году она наконец-то стала дипломантом престижнейшей международной премии «Филантроп». Ждет не дождется, когда 9 декабря ей вручат диплом конкурса на губернаторском приеме в Кемерове (в Москву в мае Алена съездить не смогла, так как участвовала во Всероссийском конкурсе).

Но, несмотря на успехи, разговоры о том, что ей «везет» и легко все дается, Алену откровенно раздражают. Ведь за каждую минуту славы ей приходится платить, иногда – достаточно дорого, не деньгами, конечно. Трудом. Рассказывает, что легкости и порхания на сцене она часами добивается в танцклассе. Когда двухчасовой урок танцев заканчивается и все расходятся, она берет ключ у преподавателя и снова идет заниматься – повторяет старые танцы, оттачивает новые движения. Лишние час, два, три каждый день за год скапливаются в десятки и сотни часов – вот эти часы и перетекают потом в минуты славы.
 
Этот несахарный сахарный диабет

А еще они складываются из ежедневного «через не могу». Никому и никогда Аленка не жалуется, что из-за низкого сахара в крови утром порой она не может даже подняться с постели – сил нет. И в течение всего дня ей приходится жить с оглядкой на болезнь. Она не может с головой погрузиться в любимое дело, не может от души наесться, чего ей хочется и когда хочется, не может куда-то пойти, когда идут все.

Мелочь, совершенно незаметная для здоровых людей, Аленку может надолго выбить из колеи. В чем, казалось бы, разница – ровно в шесть выйти на сцену или в пятнадцать минут седьмого? Или что плохого может случиться, если тебя неожиданно на полчасика задержат на репетиции или после уроков?

Для Аленки есть разница. Ровно в шесть ей нужно ставить укол инсулина – так назначил врач. Можно перенести его максимум на пять минут в ту или другую сторону. После этого нужно обязательно поесть, причем съесть определенное количество «хлебных единиц». Аленка знает, что если поставить укол вместо шести часов в десять минут седьмого или поставить укол вовремя, но не поесть, две недели сахар будет «скакать»: самочувствие будет плохим, настроение – ужасным. Такие уколы нужно ставить несколько раз в сутки – изо дня в день, из года в год. А еще есть обычное для сцены волнение, которое почти всегда оборачивается резкими скачками сахара в крови…

«Может, стоит все бросить и исключить эти лишние волнения, а вместе с ними и обострения болезни, почти ежедневную пытку слабостью? – спрашиваю Аленку. – Просто учиться, жить размеренной, предсказуемой жизнью?» «Были, – говорит, – такие мысли. Пробовала все бросить. Получалось где-то на час, не больше. Характер дурацкий, мне хочется, чтобы все было доведено до совершенства, я не могу бросить дела на половине, если не получается, буду пробовать снова и снова. Мы запись на «Филантропа» с моими пятью танцами шесть раз подряд переписывали — все мне казалось, что что-то я делаю не так. То же самое и со сценой. Если я выхожу танцевать, мне хочется, чтобы зрители от моего номера получили удовольствие. Всегда завожусь, когда приезжаю на какой-нибудь конкурс и вдруг вижу взгляд: «Ну-ну, сейчас посмотрим, что она может, что она нам покажет?!» Поэтому выкладываюсь всегда на все сто».

…На одном из отборочных туров фестиваля «Лучики надежды» Алене стало плохо прямо на сцене, в глазах потемнело от слабости. Но она собралась и из последних сил дотанцевала. И в этом – вся Алена. Никто и никогда не должен видеть ее слабость, огорчения и боль, плохое настроение. Дома, одна – пожалуйста, можно поплакать над плохой оценкой, грустным фильмом или просто от того, что что-то не получается. На людях – никогда! В тот раз она только за кулисами призналась маме, как ей плохо. Жюри тоже ничего не заметило, и Алену тогда пропустили в следующий тур.

Ангел-хранитель, сила и мудрость…

Говорят, когда Бог забирает у человека что-то одно, взамен он всегда щедро одаривает чем-то другим. Спрашиваю Аленку, что подарил Бог ей в качестве компенсации за болезнь. Не раздумывая, отвечает: «Маму, она, как ангел-хранитель, всегда со мной – и в больнице, и на концертах, и когда хорошо, и когда плохо. Мы с ней словно одно целое…»

Немного подумав, добавляет, что, кроме мамы, Бог подарил ей еще и талант, а еще – терпение и трудолюбие, а еще… В общем, оказалось, по мнению Аленки, много чего подарил. Даже свою болезнь Алена воспринимает как некую данность, с которой нужно и можно жить, которая совершенно одинаково может как навредить человеку, так и помочь ему стать сильнее. Ведь саму Алену болезнь точно сделала и сильнее, и мудрее.

Девушка не питает напрасных надежд, что ей удастся каким-нибудь чудесным образом «вдруг» избавиться от своего недуга, она даже не мечтает об этом. Она мечтает о другом: выступить на большой сцене перед многотысячной аудиторией. Чтобы закружиться в танце и еще раз себе и другим доказать, что ни одна болезнь не может помешать человеку мечтать и идти к своей мечте, к своей минуте славы. Цену таким минутам Алена знает и готова ее заплатить.