Не надо нас бояться!

– Степан Васильевич, расскажите, как Вы пришли в профессию.

– О профессии врача я мечтал с детства. Родители мои были людьми рабочих профессий, а мне почему-то всегда хотелось лечить людей. Я окончил Беловское медицинское училище, а потом поступил в мединститут. Параллельно работал на станции «скорой помощи», в том числе в реанимационных бригадах. Когда пришло время выбирать специализацию, выбрал психиатрию.

– Почему именно психиатрию? Захотелось острых ощущений?

– Да я бы не сказал, что это острые ощущения. Это, в первую очередь, тяжелый, кропотливый труд, требующий выдержки, самообладания, тонкого психологического подхода к пациентам. Я решил, что мне это по силам.

– Можно сказать, что это опасная работа?

– Несомненно. У меня два сертификата – врача-психиатра и врача-нарколога. И работа в том и другом направлении сопряжена с опасностью. Нам приходится работать с больными, которые находятся в остром психозе, с агрессией. В наш адрес бывают и угрозы убийством, в ход идут и ножи, и лезвия. Всякое видели! Порой приходится вызывать полицию. Трудно выезжать на дом к больному или в притон, там они вообще чувствуют себя, как в крепости.

Возникают проблемы, когда люди, злоупотребляющие алкоголем, состоящие на учете, не раз совершавшие противоправные деяния, приходят и требуют допуска к оружию, к вождению автомобиля. В ответ на отказ кидаются на врача…

Абсурдно то, что мы обязаны получить согласие на лечение каждого больного – даже того, который буквально час-два назад угрожал людям ножом, топором и т.д., продолжает буйствовать и, как ему кажется, ни в каком лечении не нуждается. Не хотят лечиться и те, кто к нам направляется решением суда. Они не способны понять, что это делается для их же блага.

– Вы считаете, принудительное лечение – это выход?

– Конечно. Лечебно-трудовые профилактории или, как нам привычнее, ЛТП, которые существовали в Советском Союзе, помогали самому человеку, его семье, обществу в целом. В течение полугода- полутора лет человек проходил лечение, работал, деньги высылал семье. И возвращался уже с пониманием того, что ему действительно помогли. Человек, находящийся в критической ситуации, порой опасной для его здоровья и жизни, объективно оценить ситуацию и принять решение не способен, но закон все же на его стороне.

– Каким медицинским арсеналом вы обладаете, чтобы помочь человеку?

– У нас есть все необходимое, чтобы оказать высококвалифицированную помощь на уровне специализированного учреждения – дневной стационар, процедурный кабинет, необходимые медикаменты. В плане диагностики мы обеспечены тестами, алкометрами. Да, у нас нет круглосуточного стационара, далеко психиатрические больницы, но наркологическая и психиатрическая служба в районе поставлены достаточно хорошо. В области в сравнении с другими городами и районами мы занимаем крепкую «золотую середину». В настоящее время идет строительство нового здания отделения наркологии. Это в будущем значительно укрепит нашу материально-техническую базу.
Скажу больше, в некоторых городах и районах вообще нет нарколога, а у нас три врача. Артем Сергеевич Барышников – психиатр, а недавно еще получил сертификат психотерапевта. Неля Владимировна Новикова – психиатр, нарколог, еще и невропатолог. Врач с таким опытом и багажом знаний способен оказать человеку комплексную медицинскую помощь, заменить другого специалиста. Такие врачи на вес золота.

– Скажите, а среди медиков быть наркологом – это престижно?

– Я бы сказал, нет. Конечно, есть наркологические кабинеты, которые работают на коммерческой основе, у нас же лечение экстренное, бесплатное. А порой, что скрывать, больной уходит и спасибо не скажет.
– А есть благодарные больные?

– Для меня благодарность в том, что человек бросил пить, восстановился на работе, вернулся в семью, стал общительнее, добрее. Ведь важно даже в самом, казалось бы, плохом человеке найти что-то хорошее, что поможет ему найти силы отказаться от алкоголя или наркотиков.

– По опыту – люди чаще излечиваются от недуга или все же покоряются болезни?

– Наши больные зачастую имеют хронические заболевания. Многие из них прогрессирующие, приводят к инвалидности. Самое главное, уберечь человека от обострения, сгладить течение болезни, чтобы она не привела к слабоумию, другим тяжелым последствиям. Люди у нас наблюдаются по 3-5 лет. Но, к сожалению, мы не можем уберечь больного от безработицы, безденежья, других житейских проблем. Но всегда готовы оказать помощь всем, чем можем. Многие боятся обращаться к нам и даже стыдятся этого. А чем наше наблюдение отличается от наблюдения любого другого врача? Алкоголизм, наркомания – это тоже болезни, которые, как и любую другую болезнь, нужно лечить.

– Вы в психиатрии и наркологии уже почти три десятка лет и работаете с людьми, чья болезнь — я говорю сейчас об алкоголизме и наркомании – становится большой бедой для семьи. Такая работа требует больших душевных затрат, личного участия, сочувствия. Истощения с годами не происходит?

– Чего скрывать, происходит. Но устаешь не от физических перегрузок, а от того, что порой стараешься-стараешься, а пациент отказывается от лечения и уходит либо срывается… Но это не разочарование в своей профессии. Нет, это другое.

– А Вам жалко своих больных?

– Жалко. Мы как специалисты знаем особенности течения болезни, знаем прогнозы ее развития. Жалко молодых, которых настигают психические заболевания. Жалко людей старшего возраста, которые, всю жизнь отдав труду, остаются одинокими, с низким уровнем дохода. У них возникают депрессии, психозы. И понимаешь, что они реально никому не нужны… А еще становится страшно от понимания того, что, в принципе, никто от такой участи не застрахован…

– Много приходится размышлять, как помочь человеку? Я имею в виду не медикаментозное лечение.

– Конечно. Ведь у каждого своя судьба, своя жизнь, свое, так скажем, внутреннее ядро, характер. И лечение здесь под копирку не назначишь. На разных этапах жизни и разных этапах болезни человек лечится по-разному. Кроме того, мы тесно работаем с полицией, другими врачами, психологами. Это не про нас – пришел, увидел, победил. Чтобы помочь человеку, нужно проделать долгую кропотливую работу.

– Вы в своих методах лечения предпочитаете кнут или пряник?

– Откровенно говоря, я строг в лечении. Я далеко не добренький доктор! Только порядок и дисциплина в лечении могут дать результат. И большинство больных такую строгость понимают и одобряют.

– А как Вы оцениваете, насколько официальная статистика, например, по уровню алкоголизации населения, отличается от реального положения вещей?

– Сильно отличается. Я раньше не задумывался о том, что моих потенциальных пациентов вокруг так много. Сейчас я это чувствую интуитивно. С годами интуиция становится сильнее медицинской квалификации.

– А какова динамика уровня алкоголизация населения с течением времени? Вам наверняка есть с чем сравнить.

– Уровень алкоголизации, к сожалению, растет. И дело даже не столько в объемах выпитого на душу населения, сколько в качестве спиртных напитков, плохом питании, общем уровне благосостояния людей. Растет подростковая алкоголизация.

– Вы как нарколог настаиваете на том, что пить нельзя вообще или все же немножко можно?

– Законом употребление спиртных напитков не запрещено, поэтому не могу сказать, что вообще нельзя. Нельзя злоупотреблять. Надо знать место, время и свою норму. Для кого-то это 50 грамм, для кого-то больше. Все зависит от пола, возраста, морально-нравственных установок, состояния здоровья и т.д. У каждого своя мера. И нарушить ее очень легко, только вот повернуть вспять все очень трудно, а порой бывает уже невозможно. Я еще раз говорю, не надо бояться к нам приходить. Зачастую ложное чувство стыда останавливает людей прийти за помощью к наркологу, и драгоценное время уходит.

– Мне кажется, что люди вашей профессии являются своего рода индикаторами здоровья общества. Как на Ваш взгляд, пациент под названием «общество» сегодня скорее жив или мертв?

– Пациент определенно жив, и он, этот пациент, очень хочет жить! У нас, несомненно, есть здоровое общество, которое хочет учиться, работать, любить, жить достойно. Хоть и говорят: у нас в городе нечем заняться, нет секций, нет места для проведения досуга. Всё у нас есть! Только нужно захотеть найти. Общество хочет жить нормально и будет жить нормально!