Такое было время: страшное и великое

В ноябре 1944 года 17-летнего Григория Шишигина вместе с другими деревенскими ребятами призвали в армию. Но на Запад, на передовую, новобранцы поехали только в марте 1945 года, а до этого всю зиму учились военному делу в запасной части в Барнауле. До фронта солдаты так и не доехали. В то время война с фашистами шла к развязке, а на Дальнем Востоке назревала война с японцами. Поэтому эшелон с молодыми бойцами на полпути сменил направление, и солдат повезли на Восток.

«Ехали мы долго, почти 25 суток, – вспоминает Григорий Семенович. – Вышли на станции Чабучар и пошли пешком через сопки. Остановились в разваленных землянках, там и обосновались. Кипятили чай в котелках, размачивали сухари, этим и питались поначалу. Потом уж привезли и еду, и боевую технику, и патроны. На месте сформировали 54-ю минометную бригаду, а я в ней был связистом.

Вскоре нашу минометную бригаду перекинули ближе к границе с Японией. С каждым днем обстановка становилась все напряженнее. У нас везде были расставлены часовые, но японцы так озверели, что воровали наших солдат прямо из-под носа. Однажды командир пошел в туалет, а мы как раз были на наблюдательных пунктах – следили за местностью. Через несколько минут смотрим в бинокль, а японцы уже тащат его через границу. Не уберегли мы тогда своего командира». Григорий Семенович замолкает, погрузившись в воспоминания…

Свой первый бой, страшный и огненный, он помнит до мельчайших деталей. «В ту ночь у нас прервалась связь с опорным пунктом, – вспоминает ветеран. – Меня и еще одного связиста отправили найти и устранить порыв. Бой в самом разгаре. Темнота, дождь льет, грязь кругом, а мы ползем вдоль провода, надеясь найти порыв. В тот момент мне не было страшно. Мне вдруг вспомнилось деревенское детство, когда мы с мальчишками играли в войну, прятались, бегали по лужам…

Проползли мы метров 500-700, нашли обрыв и соединили провода, связь восстановили. Повернули уже обратно, как вдруг я наткнулся в яме на что-то мягкое. «Неужели японец, живой?» – пронеслось у меня в голове. Японец выскочил из ямы и тут же получил от меня со всего размаху по голове катушкой с проводом, которую я нес на плече, а товарищ мой связал ему руки и ноги. Как оказалось, этот японец специально перерезал связь, лежал и ждал, когда появятся русские – устранять неполадки, тут-то он и надеялся их схватить. Но получилось все наоборот. Мы не только связь наладили, но и притащили ценного «языка».

После этого боя Григорию Семеновичу присвоили звание сержанта и удостоили медали «За отвагу». Это была его первая и самая значимая военная награда.

Мы меньше знаем про войну с Японией, чем про Великую Отечественную, но она была не менее страшной. Земля буквально горела, всюду стоял запах гари, горя и смерти. «Когда мы переправлялись через реку Уссури, наши танки затонули в трясине, и мы пошли в наступление без техники, – продолжает рассказывать ветеран. – По сторонам смотреть было жутко: кругом лежали и тлели кучи из человеческих тел. Японцы сначала расстреливали китайских, корейских, русских солдат, а потом сжигали их.

Страшно было видеть и японских солдат-смертников: чтобы не попасть в плен к русским, они делали себе харакири специальным ножом, который каждый японский солдат носил при себе.

Японцы вели себя хуже зверей. Однажды мы вошли в казармы, где жили японские солдаты. На столах еще каша дымилась, а врага уже не было. В одной казарме на стене большими гвоздями был распят русский разведчик. Зрелище не для слабонервных. Но мы, стиснув зубы, шли вперед, в бой, такое время было – страшное и великое одновременно».

Григорий Семенович рассказывает про войну, а по щекам бегут слезы: горько и больно вспоминать, но и забывать такое нельзя.

Но не только горькие воспоминания связаны у ветерана с фронтом. За неделю до демобилизации он встретил здесь свою будущую жену Марию Ивановну, которая тоже хлебнула горя в военные годы. Родом она с Брянщины. В начале войны отца её расстреляли фашисты, девушка ушла в партизаны и партизанила до конца войны. А потом по воле судьбы попала на Дальний Восток. Молодые люди встретились в поезде и больше уже никогда не расставались.

В 1951 году Григорий Семенович демобилизовался и вместе с молодой женой приехал в родную деревню Воскресенка Алтайского края. Но супругам хотелось в город, и они решили переехать в Гурьевск, где и осели на всю жизнь. Мария Ивановна работала учительницей, а Григорий Семенович сначала 8 лет трудился в милиции, а потом до пенсии работал на металлургическом заводе.

Мы сидели за столом и разговаривали, а по телевизору начался военный фильм. Григорий Семенович посмотрел на экран, замолчал, а потом тихо сказал: «Не ту войну нам показывают, не ту. Но ведь нельзя показать тот страх, ту боль, тот ужас… Это смотреть будет невыносимо».