«Хрусталёв, машину!»

В Новокузнецк он приехал в 1936-м, из простых водителей скоро вырос до звеньевого и бригадира автотранспортного цеха КМК, был отмечен как способный организатор. И вот в суровом тридцать седьмом Георгий Титович был назначен директором новоорганизованной Гурьевской автобазы.

В первые годы молодой руководитель, которому не было ещё и 30, разрывался между строительством корпусов, боксов и ремонтной базы и непосредственной задачей грузового АТП — обслуживанием рудников и карьеров. Сроки выполнения директив были до нереальности сжаты, объёмы грузоперевозок неподъёмно огромны. Малейший просчёт чреват скорым судом и бессрочным лагерем. Хрусталёву приходилось быть жёстким и требовательным, но среди подчинённых он прослыл человеком рассудительным и справедливым. Оттого с молодых ещё лет и до самой пенсии он уважительно величался шоферами «Батей».

С начала войны Георгий Хрусталёв упорно рвался на фронт. Но начальство даже думать об этом запретило ему напрочь. Первое же военное задание для «заматеревшего» шефа всего Гурьевского транспорта было, как всегда, практически невыполнимым: в трёхнедельный срок подготовить, отремонтировать и отправить на фронт больше половины всего автопарка, грузооборот же при этом надлежало увеличить. За умопомрачительный, почти круглосуточный труд в военное лихолетье Георгий Титович был награждён орденом «Знак Почёта».

Вдова его Прасковия Ефимовна вспоминает: «На первом плане у него — всегда работа и только работа. Бывало, только посмотрит утром в окно — и кулаком по столу: «Опять пурга! Дороги заметёт, буксовать будем!» А выходных и отпусков у него не было ни при Сталине, ни при Хрущёве. И пока не начал болеть, всегда по вечерам, по воскресеньям открывал на дому «филиал» своей приёмной».

В общем, Георгий Титович являл собою высококлассный образец «сталинской номенклатуры», руководителя-бессребренника, презирающего всякое стяжательство и мещанство. Шофера, безоговорочно уважая его, честно побаивались и понимали, что «батя Титыч» не только не пропустит никакой халтуры и «левизны», но и разглядит, и вычислит любую небрежность и недобросовестность. В 1970 году Георгий Титович Хрусталёв был награждён орденом Ленина.

В семье и быту Хрусталёв был аскетически неприхотлив, ровен и сдержан, хотя и требователен к детям. Его сын Юрий Георгиевич уже в молодые годы стал вторым секретарём Гурьевского горкома партии. А старшая дочь Валентина Георгиевна, также партработник, рассказывает: «Когда я училась на 1-м курсе филфака в Томске, среди моих сокурсниц пошла повальная мода на голубенькие сарафанчики. Уж так мне хотелось не отставать от девочек, что я решилась написать об этом отцу. А он ответил мне суровой отповедью: мол, всё это мещанское «попугайство», не об этом надо думать будущему сеятелю «разумного-доброго-вечного», думать надо об учёбе и общественной работе и т.д. И как-то так он всё это изложил, что никаких обид у меня не возникло. А когда я возвращалась на каникулы и не успевала на поезд из Белова (автобусов тогда, кстати, не было, впервые они пошли только стараниями отца), порой приходилось ждать целые сутки, только один раз отец уговорил шофёра по дороге заскочить за мной на вокзал».

Годы бессменного директорства, депутатства и партработы подорвали здоровье Георгия Титовича. В 1973-м с ним случился тяжёлый инсульт. Летом 1980 года его не стало…

Но в Гурьевске помнят первого директора Гурьевской автобазы не только старые шофера. Улица Хрусталёва — не так далеко от территории ПАТП, основанного им 70 лет назад.